Русский Парнас

В 1840 году умер ведущий актер Н. В. Лавров, а незадолго до этого — Петр Булахов (отец), в 1841 году ушла со сцены выдающаяся актриса, жена Верстовского Надежда Репина. Из крупных актеров-певцов один Бантышев оставался теперь на сцене Большого театра. Правда, положение улучшилось, когда в 1842 году для премьеры «Ивана Сусанина» (она состоялась 7 сентября) в Москву были переведены из Петербурга М.К. Леонова, Д.В. Куров (ученик Д.Н. Кашина) и А.Н. Петрова, а в 1844 году — неугодная театральной дирекции Е.А. Семенова, которая была в то время одной из лучших русских певиц. Но оперные партии Верстовский стал доверять опальной актрисе лишь с 1847 года.

Верстовский стремился повысить профессиональный уровень оперных спектаклей, и это ему до определенного момента удавалось, так как он был блестящим музыкантом и организатором, болеющим за судьбу русского искусства, и в частности московского Большого театра. Все же он неоднократно сообщал в Петербург Гедеонову, что из-за недостатка хороших актеров в Москве пришлось снять со сцены многие оперы.

Теперь ежегодно петербургская труппа зимой гастролировала в Москве, а весной возвращалась в Петербург и, пока итальянцы находились в отъезде, давала несколько спектаклей.

Репертуар Большого театра значительно расширился, в нем появились оперы Россини, Беллини, Доницетти, Верди, Мейербера, других итальянских, французских и немецких композиторов, исполняемые с блеском.

Да и шедшие ранее спектакли обрели как бы новую жизнь. Это можно сказать, например, об опере «Сон наяву», в которой в 1846—1847 годах участвовали петербургские актеры — М.М. Степанова, О.А. Петров, С.С. Артемовский, Л.И. Леонов, Э.А. Лилеева. 3 января 1847 года Верстовский писал Гедеонову: «Вслушиваясь в восторженный прием публики, еще более убеждаешься, что в Москве хорошая русская опера прибыльнее всякого рода представлений, а главное — для всех сословий».

«Иван Сусанин» был включен в репертуар Большого театра еще до приезда петербургских актеров. Опера шла с купюрами, допускались небрежности, что особенно бросалось в глаза в сравнении с постановкой опер Верстовского, где им тщательно продумывалась и репетировалась каждая мелочь. Об «Иване Сусанине» один из критиков писал в 1855 году: «Такова уж участь музыки М.И. Глинки на московской сцене; здесь всякий раз первого и лучшего русского композитора как-нибудь, да подрежут». Кроме того, поскольку опере был придан (из-за верноподданнического либретто) официозный характер, художественная сторона исполнения мало заботила театральную администрацию и в Москве и в Петербурге.

В 1842 году партию Собинина пел любимец публики Бантышев. Молодой петербургский певец Л. Леонов, по-видимому, стал более искусным толкователем этого образа. «Леонов (Собинин), молодой артист, тенор приятный, понимающий сцену», — отмечал московский корреспондент «Северной пчелы» в 1846 году. Успешно выступали в «Иване Сусанине» Петров, Степанова, Семенова. Тот же рецензент писал: «Пальма преимущества принадлежит стройному, прекрасному голосу, артистической методе и высокому драматическому таланту г. Петрова; играя Сусанина, он имел превосходные минуты: сцена... где герой крестьянин, вызвавшись проводить поляков, прощается с дочерью, была пропета и сыграна со всем одушевлением. Петров с первого выхода до конца пиесы был верен своей роли и при первом здесь дебюте доказал, до какой степени артист-певец может возвысить свое искусство. Степанова была в голосе; ее манера пения очень понравилась; трудную партию Антониды она исполнила как нельзя лучше; после первой ее арии «В поле чистое гляжу» зала нашего Большого театра огласилась криками браво!..»

В декабре 1846 года артисты петербургской труппы впервые показали в Большом театре «Руслана и Людмилу» Глинки, перенеся на московскую сцену столичный спектакль. Об исполнении ими партий в этой опере с высокой похвалой отзывался В. Одоевский: «Г. Петров (Руслан) — необыкновенный талант, и вокальный, и драматический, которым нельзя не восхищаться, певец вполне преданный своему искусству; голос чудесный, актер отличный»; Артемовский обладает «отличным голосом, поет с уменьем и чрезвычайно много обещает в будущем». Однако партитура безжалостно переделывалась и сокращалась, что вызвало возмущение петербургских актеров, декорации были присланы в Москву не полностью, а главное — в Москве еще не было достаточной аудитории для восприятия этой оперы. После одиннадцати представлений опера исчезла из репертуара.

В 1847 году в Большом театра состоялось первое представление «Эсмеральды» Даргомыжского. Нелегким был путь этой оперы на сцену. Гедеонов в одном из писем Верстовскому прямо называет «Эсмеральду» «второразрядной» оперой. А. Верстовский в свою очередь в письмах Гедеонову подчеркивал сложность «Эсмеральды» и то, что артистам трудно учить партии.