Русский пятистатейник

Морфологический вывод таков: краткая форма прилагательного мужского рода единственного числа: «двоерукъ», «обоерукъ» = VA+RANKЪ (ва+рѧгъ). Аль-Бируни и приводит в форме прилагательного: Balt Varank: что? – Balt, какой залив? – Varank.

В этом грамматическом ряду: добръ – добрый, бодръ – бодрый, малъ – малый, храбръ – храбрый, быстръ – быстрый... Не от полных – краткие, а наоборот: «Полные прилагательные образовывались ещё в праславянскую эпоху от кратких путём присоединения… указательного местоимения и, я, е… Местоимение ставилось при прилагательном, но относилось к существительному как определённый член при нём…»⁴⁸.

Яснее и проще толкования не может быть дано: краткое прилагательное «варанкъ» (двоерукъ), то есть варяг, выступает в тексте в качестве существительного «варанкъ» (двоерукъ), то есть варяг, потому как оба слова – имена. Имя в грамматическом значении – и в прямом, человеческом. Например, монах по имени Храбръ, князь Малъ… воевода Коловратъ – ещё какие-либо аргументы требуются? Комар, как говорится, носа не подточит.

Воин – единственное число, причём слово мужского рода, которое, в свою очередь, должно употребляться не только в единственном числе (варягъ), но и во множественном (варязи), соответственно занимая в парадигме чисел и падежей своё новоприобретённое место – варяга в и. п. дв. ч. муж. р. «В древнерусском языке при числительном два существительное ставилось в и. п. дв. ч., а при три, четыре – в и. п. мн. ч.»⁴⁹. То есть два или оба варяга, но три варязи. Ну а один, естественно, варяг. Образный смысл прирастает понятием качества боевых искусств воина двоерукого сорта. Умелый боец, доблестный, непобедимый единоборец… – на обе имеющиеся у него руки мастер. Это имя получилось в результате того, что краткое прилагательное субстантивировалось по своей главной функции – торгово-воинской доминанте.

Так и в наши дни человек, чьей профессиональной обязанностью является борьба с огнём, поправит вас с обидцей в голосе, ежели вы обзовёте его пожарником: я, мол, пожарный; как и полицейский обидится, ежели вы назовёте его полицаем. Имя прилагательное, но не существительное – такова словообразовательная модель для рода их занятий.

_______________________

Вспомним замечательного советского писателя Валентина Иванова – его «Русь изначальную»:

«Рядом прозвучало незнакомое слово: обоерукий… Всадники парят над седлами, необычайно высокие, и, обоерукие, косят, косят и косят… Обоерукий, как сам Всеслав, Ратибор и отбивал и разил двумя мечами… Воевода сидел камнем в седле, прямой, большой, светлые усы концами легли на железную грудь доспеха. Князь-воин обоерукий… Сняв рубахи, оба вышли во двор голые по пояс, каждый с двумя мечами. Обоерукие воины… Не расходясь, не отдыхая, по двору слободы клубом вертелось четверорукое чудовище, сверкало, бренчало…»

_______________________

Почему некогда варягов Русью звали да почему некоторые варяги некогда себя называли Русью, становится понятным в свете родства двух слов – однокоренных: rankà > рѪка > рѪсь > Русь и va+rankà > варѪкъ/варäкъ/Βάραγγα/ βάραγγος > варѧгъ/варѧга/варѧжа/varangus > варяг/варяга.

Этимологическое родство между просторечными «варягами» и литературной «русью» проясняют слова летописца, почему некогда варяги Русью сами звались да с чего бы тех варягов когда-то Русью бывало называли:

Ни единой донатяжки – нет сомнений ни в одном звуке в частности, ни в грамматических формах в целом. Главные русские слова «русь» и «варяг» объясняются именно законами развития древнерусского языка, но не домыслами норманнистов или славянофилов. А самое поразительное заключается в том, что этимология обоих слов поддаётся исторической хронологии.

Полагаю, что вскрытая форма и значение слова самоочевидны как аксиома, ибо варязи, как частное в совокупном множестве, олицетворяют собой Русь в общем и целом на хронологической ступени 862 года и много прежде, произрастая из общего корня. Кстати бы задуматься: быть может, современники Нестора как раз понимали суть сказанного, ибо слово могло быть живым, пускай как тень уже, но контрастного ещё абриса, оттого и не утруждали себя всякого рода толкованиями – ясно, мол, как день Божий, ведь по-русски же писано, а вот как прервалась связь времён в половине века XIII, то спустя века… – всё и смешалось в доме русском. К сожалению, ответа на этот вопрос у нас нет.