Читаем Русский политический фольклор. Исследования и публикации полностью

Раньше жили в ст<арину>,Шили юбки в длинину.А теперь фасончики,Чтоб видно пантолончики[487].

4.

Буржуй,<буржуй>!Ваши домики ломать.Пятилетку в <три> годика,Ее надо выполнять[488].

5.

У буржуев земли много,Кто вам будет убирать?Придется вам, буржуям,За границу (Соловки) удирать[489].

6.

А вот эту нельзя, заберут:

А как Сталин умирал,Берию наказывал:– Хлеба вволю не давай,Мясо не показывай[490].

7.

Сталин едет на свинье,Берия на собаке.Берий Сталину сказал:«Мы с тобой свояки».Сама сложила[491]

8.

Едет Берия на кобыле,Красна шашка на боку.– А куда ты, Берий, едешь?– В гости к Сталину-дураку[492].

9.

Сталин с Берием заседалиВсю неделю напролет,Проекты разные писали,А вышло все наоборот[493].

10.

Соловки вы, Соловки,Дальняя дорога.Сердце ноет, грудь болит,А в душе тревога.

Раньше все на С<оловки> гон<яли> в 33 г<оду>[494]

11.

Хрущев в очереди

Пообещался Хрущев приехать в одни колхоз. Там плохое снабжение было, ничего нет. К приезду Хрущева всего подбросили. Выстроилась в магазин очередь. Хрущев тоже подъехал. Завязал щеку, как будто зубы болят, надел шапку и стал с кулечком. Думает, послушаю, что в народе говорят. Подходит его очередь, песок давали, подает кулечек: «Пожалуйста, мне килограмм». А позади стоит мужик, толкает его в спину: «Бери пуд, пока Никита тут. Никита уедет, х. дадут»[495].

(Прокофьева, Конторович, Торговец 1924: 42).

12.

Фурцева говорит Хрущеву, показывая ему на живот: «По мясу мы Америку догнали, по молоку (показывает на грудь) немножечко отстали, а вот по шерсти (показывает на лысину) – совсем отстали»[496].

13.

Умер Сталин, явился на тот свет. Его нигде не принимают. Спрашивает: «Где тут Ленин?» Ленин отказался его принять: «Не о чем нам с ним говорить». Решил пойти к Карлу Марксу. Тот сказал, чтобы и ворота не открывали. Вышел Сталин, запечалился – никуда не принимают. Идет черт. «Иди, – говорит, – к бабе, к царице Екатерине. Она, может, Вас примет». Приходит, спрашивает: «Почему меня никто не принимает?» – «Вам никто не может простить ваши безобразия. Я развела блядство только при дворце, а ты во всей России»[497].

14.

Идет солдат с фронта. Видит, в школе в дверях стоит мальчик и плачет. «Мальчик, ты чего плачешь?» – «Меня учительница выгнала с урока». «Что же ты сделал? Наверное, шалил». – «Нет! Она загадала загадку: «Без рук, без ног на бабу скок» и просила отгадать. Я сказал, что это инвалид отечественной войны. Учительница сказала «Дурак» и выгнала из класса»[498].

15.

– Почему русские женщины злые?

– Потому, что в руках авоськи, а на руках дочка Тоська, впереди семилетний план, а позади пьяница муж Игнат[499].

16.

Перейти на страницу:

Все книги серии Новые материалы и исследования по истории русской культуры

Русская литература и медицина: Тело, предписания, социальная практика
Русская литература и медицина: Тело, предписания, социальная практика

Сборник составлен по материалам международной конференции «Медицина и русская литература: эстетика, этика, тело» (9–11 октября 2003 г.), организованной отделением славистики Констанцского университета (Германия) и посвященной сосуществованию художественной литературы и медицины — роли литературной риторики в репрезентации медицинской тематики и влиянию медицины на риторические и текстуальные техники художественного творчества. В центре внимания авторов статей — репрезентация медицинского знания в русской литературе XVIII–XX веков, риторика и нарративные структуры медицинского дискурса; эстетические проблемы телесной девиантности и канона; коммуникативные модели и формы медико-литературной «терапии», тематизированной в хрестоматийных и нехрестоматийных текстах о взаимоотношениях врачей и «читающих» пациентов.

Александр А. Панченко , Виктор Куперман , Елена Смилянская , Наталья А. Фатеева , Татьяна Дашкова

Культурология / Литературоведение / Медицина / Образование и наука
Память о блокаде
Память о блокаде

Настоящее издание представляет результаты исследовательских проектов Центра устной истории Европейского университета в Санкт-Петербурге «Блокада в судьбах и памяти ленинградцев» и «Блокада Ленинграда в коллективной и индивидуальной памяти жителей города» (2001–2003), посвященных анализу образа ленинградской блокады в общественном сознании жителей Ленинграда послевоенной эпохи. Исследования индивидуальной и коллективной памяти о блокаде сопровождает публикация интервью с блокадниками и ленинградцами более молодого поколения, родители или близкие родственники которых находились в блокадном городе.

авторов Коллектив , Виктория Календарова , Влада Баранова , Илья Утехин , Николай Ломагин , Ольга Русинова

Биографии и Мемуары / Военная документалистика и аналитика / История / Проза / Военная проза / Военная документалистика / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное

Похожие книги