Русский предприниматель московский издатель Иван Сытин

Через несколько месяцев после возвращения в Одессу Дорошевич отказал Сытину и принял предложение Г.П. Сазонова участвовать в задуманной им ежедневной петербургской газете «Россия». Ее лозунгом провозглашалось разоблачение, под знаменем журналистской объективности, скрытых общественных пороков, дабы способствовать реформам. (Журналистские расследования, хотя тогда их еще не называли так, были уже в ходу в Америке, где на редакторах, исполненных решимости вскрывать разного рода махинации, не лежал столь тяжелый груз запретов.) Дорошевич и не менее знаменитый А.В. Амфитеатров согласились помочь создать газету, какой еще не видывали в России, и даже десять лет спустя Амфитеатров напишет Сытину, что ей нет равных ни в прошлом, ни в настоящем[187].

В первый же год эти писатели, с вызывающей иронией ходившие по самому краю дозволенного, дали «России» 45 тысяч подписчиков, а сытинское «Русское слово» имело в том же 1901 году примерно 31 тысячу подписчиков. Когда Дорошевич написал свои «Легенды и сказки Востока» о причудах и прихотях турецких визирей и персидских сатрапов, читатели без труда узнали в них зеркальное отражение своих чиновников. В то «счастливое время», вспоминал потом Дорошевич, «враг» был «ясен, как тогда. Тогда это было крепостное право. Теперь бюрократия»[188].

Однако на второй год существования «России» Амфитеатров зашел слишком далеко в сатирическом изображении Романовых. Его непочтительный фельетон «Господа Обмановы», опубликованный 13 января 1902 года, куда как прозрачно намекал на царствующий дом. Некоторые подробности точно воспроизводили дворцовый быт Николая II.

Поскольку высмеивать императорскую фамилию было запрещено уголовным кодексом, «России» грозило неминуемое закрытие в результате судебного разбирательства. Однако Николай не стал ждать и 16 января закрыл газету своей властью. Кроме того, по его личному распоряжению Амфитеатрова сослали в Минусинск. Царь поступил так вопреки советам министра финансов графа С.И. Витте и Шаховского, по-прежнему занимавшего пост главы цензурного ведомства, – оба предпочитали судебное решение как менее деспотическое[189].

Закрытие «России» не обездолило Дорошевича, ибо еще предыдущим летом он согласился на «общее наблюдение за редактированием» сытинского «Русского слова».

16 июля 1901 года, всего через шесть месяцев работы в «России», Дорошевич не устоял перед соблазном подписать трехлетний контракт с Сытиным и стал самым высокооплачиваемым журналистом в России[190]. Сытин предоставил ему полную свободу в отношении содержания газеты и небывалый гонорар в виде 20 процентов от чистой прибыли. Со своей стороны Дорошевич обязался давать в каждый воскресный выпуск по статье о Москве (за б тысяч рублей в год) и еще не менее 52 статей ежегодно по «текущим вопросам общественной жизни» (по 5 копеек за печатную строку). Осуществляя общее руководство газетой, Дорошевич имел право уезжать из Москвы по своему усмотрению, но должен был в случае необходимости явиться в редакцию в течение трех дней.

Контракт вступил в силу в сентябре, но до 1902 года Дорошевич путешествовал и оставался в тени, если не считать его приветственной речи на юбилее Сытина. За это время он успел съездить за счет Сытина в Западную Европу и получил впридачу 6 тысяч рублей в качестве гонорара за отдельное издание своих сахалинских очерков.

С закрытием «России» в начале 1902 года Дорошевич неожиданно получил счастливую возможность привлечь к сотрудничеству по крайней мере десяток авторов «усопшей» газеты, включая Амфитеатрова. «На развалинах этой «России», – говорил Дорошевич, – и создалось теперешнее «Русское слово», подразумевая, что к тем же развалинам относится и газета, которую издавал Сытин до 1902 года[191].

Чехов, похоже, долгое время не знал о существовании договора между Дорошевичем и Сытиным, ибо через пять месяцев после его заключения он писал своему брату, что Дорошевич наверняка тяготится работой в «России» у «безодаренного» Сазонова и, скорее всего, уйдет от него, если подвернутся более выгодные условия[192]. Вскоре после октябрьского юбилея Сытина Чехов надолго приехал в Москву к своей новой жене, но, судя по всему, тогда до него не дошло известие о переходе Дорошевича в «Русское слово». В ту пору Чехов был еще здоров, и хотя он должен был уделять много внимания супруге, однако двое закадычных друзей и близких соратников по «Русскому слову», конечно, выкроили бы время, чтобы поговорить о своих давних видах на либеральную газету. И это еще один повод усомниться в достоверности сытинских воспоминаний, будто Чехов был его близким советчиком.