Русский рай

– Я решил устроить пир колошским тойонам, без этого, сами знаете, с ними не сладить. При нашей слабости нужно их удивить и потрясти до самых кишок. Думаю, пировать будем в нижней казарме. Столы есть. Надо сколотить трон для меня, по бокам сделать два огненных колеса и дым. Ты, Прошенька, горазд на такие выдумки: ракетами диких уже пугал. Как бы так устроить, чтобы огненные колеса закрутились, меня бы накрыло дымом, а в окно вылетела ракета?!

– А ты бы пропал, а потом снова появился! – немного повеселев, хохотнул Прохор.

– Догадлив, как бостонец до выгоды! – похвалил его правитель. – Постарайтесь управиться за день, ночь перед пиром хорошенько отдохните. Бог вам в помощь, Он не оставит.

– Бог-то Бог! – пробубнил Прохор, но недоговорил, повел друзей в нижнюю казарму.

На другой день к полудню приготовления к пиру были закончены. В казарме поставили столы и лавки, во главе дальнего стола сколотили возвышенность с креслом, покрыли его шкурами. Кадьяки, алеуты, чугачи под началом русских промышленных с почестями и плясками встретили на берегу расписные тлинкитские баты с тойонами и их окружением. Лица гостей были покрыты яркими красками. Злейший враг Баранова, тойон Катлеян раскрасил лицо белыми и красными кругами. Голову его покрывала плетеная шляпа с раструбом, из которого свисали шкурки сибирских горностаев, волосы висели до ключиц, лицо украшали черные усики и бородка клинышком. Почетные гости племени хайда тоже были ярко раскрашены, обвешаны клыками зверей и когтями птиц, их плечи покрывали одеяла и английские шинели с болтавшимися пустыми рукавами. Приглашенных обыскали, отобрали припрятанные кинжалы, и повели в казарму к столам, уставленным скромной закусью из свежей, подвяленной и печеной сельди. Рядами стояли чарки, которые по здешнему обычаю гости должны были забрать после пира.

Тлинкиты вошли в казарму с гордым и до наглости дерзким видом. Прохор с двумя подручными креолами стал усаживать их по чину и договоренности, стараясь никого не обидеть. Кресло главного правителя пустовало. Гости расселись, удивленно завертели головами, залопотали: «Быма-Быыма». Прохор велел подручным наполнить чарки горячим вином – водкой и ромом.

– Сегодня тучи низкие, видно плохо, – громко заговорил прокуренным баском и толмач перевел его слова для гостей. – Наверное, Бырыма зацепился за дерево или за скалу. Сейчас прилетит! А мы пока выпьем за наших почетных гостей! – Поднял чарку.

Едва хмель первой, самой радостной волной ударил в голову, из-под кресла главного правителя повалил густой дым. Прохор с Васькой растворили окна, затянутые сивучьими кишками. Дым стал рассеиваться, и все увидели чудище, сидящее в кресле. Голова Баранова была закрыта якутатским шлемом из березового капа с вырезанной на ней оскаленной личиной.

Хайдинцы выпучили глаза и разинули рты. Время от времени правитель и прежде попугивал ситхинцев, которые считали его злым духом. Привычные к разным уже виденным чудесам, они продолжали держаться со свойственной им самоуверенностью. Баранов подал знак, гостям снова наполнили чарки. Главный правитель, рыкнул, прочищая горло, и зарокотал надсадным голосом:

– Летал я на полуденные острова, слушал, о чем там говорят люди! Они говорят о том, что Катлеян и ситхинские тойоны подговаривают их напасть на мою крепость! – Правитель переждал, когда толмач переведет его слова и продолжил: – Но они не сказали нашим гостям, что победить меня невозможно, потому что я бессмертен! Выпьем же за нашу дружбу, добрососедство и торговлю!

Катлеян с черной кисточкой бороды и усами, с важным видом поводил носом по сторонам, не оправдываясь и не возражая, с достоинством выпил. Баранов, отхлебнув из своей чарки, продолжал:

– Узнал я и о том, что уважаемый мной тойон Катлеян запретил своим людям пытаться убить меня и добился от главного шамана табу, чтобы заколоть меня своей рукой. Я знаю, Катлеян хороший стрелок, так пусть сделает это сейчас, при всех собравшихся! Принесите ему добрый лук, посмотрим, попадет ли он мне в сердце хотя бы от двери.

Прохор поднял над головой и показал всем колошский березовый лук, стрелу с железным наконечником, подал их Катлеяну. По столам прокатился ропот. Тлинкиты пуще прежнего распрямили спины, боясь показать свой страх.

– Я знаю, ты не трус! – поторопил тойона Баранов. – Стреляй сейчас. Если убьешь, обещаю, мои люди не будут мстить.

Раззадоренный словами правителя и взглядами соперников, Катлеян подошел к двери. Никто его не останавливал. Казарму накрыла напряженная тишина. Вождь сжал зубы, вскинул лук и пустил стрелу в грудь правителя. Ее наконечник громко звякнул, стрела упала на стол между рук Баранова. По казарме прокатился удивленный гул, гости хайда с испуганными лицами заерзали на лавке.

– Я говорил, что Катлеян хороший стрелок! – одобрительно кивнул тойону Баранов и отложил стрелу в сторону.