Русский рай

По курсу не безопасного выхода из залива было много камней и островов. Груженый двухмачтовый бриг даже с трезвой командой при резких порывах ветра мог быть выброшен на скалы. Но между туч, ласково поблескивало солнце, весело сверкали белые пики, окружавшие приметную гору святого Лазаря. Она и мыс, указывающий курс отдалялись. Сысой, сам без вина пьяный своей трезвой радостью, стоял на корме с шапкой в руке и верил, что на этот раз счастье не обойдет его стороной.

Нахлобучив шапку, он поднялся на мостик, придержал качавшегося матроса и взялся за штурвал. Капитан облаял обоих американцев на своем языке, они покорно уступили место русскому передовщику, а сами, цепляясь за леера и планширь, подгоняемые бранью пьяного командира, дотащились до грот-мачты, с двух сторон полезли вверх по вантам. Между тем бриг с пьяной командой, лавируя и часто меняя галсы, благополучно вышел из залива, прошел мимо островов. Открытый океан принял его на свои пологие волны, обдал свежим духом и стал степенно раскачивать килевой и бортовой качкой одновременно. К этому времени капитан с помощником, да и вся команда заметно протрезвели.

Бриг лег на прямой курс и при умеренном ветре пошел к югу. Озябшие матросы спускались с мачт, расходились по кубрикам. Алеуты и кадьяки лежали на палубе, высунув босые ноги из перовых парок. Время от времени кто-то из них скучающим сонным голосом заводил песню и сотня глоток с приглушенным подвывом отзывалась на припев. Капитан одобрительно кивнул Сысою, потрепал его по плечу и предложил отхлебнуть рома из карманной фляжки. Боясь спугнуть удачу и порушить свою душевную радость, Сысой от рома отказался. Вскоре его сменили матросы, и он спустился в тесную каюту с двумя рундуками и двумя койками. Василий с Прохором, поглядывая в иллюминатор на волны, покуривали и обсуждали выход с Ситхи.

– Братцы! – весело окликнул их Сысой. – Наконец-то Бог дал милость идти туда, куда всю жизнь стремились старые мореходы. Восчувствуйте, – размашисто перекрестился, – мы идем их молитвами!

Прошка с удальством шмыгнул носом, Васька радостно кивнул и продолжил прерванный разговор о том, что управление прямыми парусами требует большого умения и немалых трудов. Имея кое-какой опыт плаваний на «Фениксе», он восхищаться выучкой американских матросов, а Прохор поперечно оправдывал своих:

– Да, кабы Шелиховская компания не подмяла под себя купеческие артели и не стала казенной, и корабли бы у нас были не хуже бостонских, и матросы!

Но и он вынужден был согласиться, что не зря Баранов зазывал американских матросов на службу.

Бриг шел ввиду островов, возле которых обычно промышляли тлинкиты и компанейские партии под прикрытием кораблей. В южной части архипелага морских бобров было больше, чем на севере. Здесь успешно торговали, меняли, скупали меха английские и американские суда, а компанейские безнадежно пытались соперничать с ними, поскольку цены на товар, как правило, бросовый, назначались в Главном правлении в Петербурге и были непомерно высокими. Самым досадным было то, что американцы торговали сибирскими горностаями и холстами, вывезенными из России, имевшими здесь большой спрос, а Компания, по многочисленным просьбам Баранова, все никак не могла наладить их отправку в колонии. Американцы же, потратив полгода, чтобы добраться с другой стороны континента, были свободны и вели торговлю по своему усмотрению. Обычно они давали за шкуру бобра добротное ружье и десять патронов, при удачной расторжке снимали с себя одежду, с кораблей – пушки и железо, без которого могли дойти до Кантона. Жители Шарлотиных островов поголовно имели ружья, даже их женщины хорошо стреляли, но они разучились метать копья, что вызывало презрение алеутов и кадьяков, а добыча морского зверя с помощью огненного боя не оправдывала себя.

Бриг прошел мимо Нутки, старой крепости основанной испанцами, отвоеванной у них англичанами и брошенной из-за постоянных нападений тлинкитов. Виншип взял курс к устью реки Колумбии, открытой и названной так американцем Грэем. По уговору и контракту там должны были начаться первые промыслы калана, а Сысою, как главному передовщику, Баранов поручал написать карту устья на хорошо выделанной сивучьей коже чернилами из сажи, разведенной рыбьим клеем. Только после Колумбийских промыслов Баранов дозволял американцам идти к северной Калифорнии.

Бриг «Окейн» шел ввиду берегового хребта. Сысой, разглядывая с борта заливы и острова в подзорную трубу, заметил кормящихся бобров, указал на них, завыли и заплясали на шканцах кадьяки, но капитан, неприязненно хмурясь, помотал головой, отказываясь от стоянки. После полудня, за обедом в кают-компании, он пояснил передовщикам, что английские и американские торговцы так хорошо вооружили местных проколотых «индианс», что те слишком часто грешат грабежами. Партию добытчиков на байдарках могут перестрелять только за то, что они промышляют в этих водах, а бриг не сможет подойти близко к берегу из-за малых глубин.