Русский разлом

Противодействию «российской пропаганде» Конгресс США уделяет значительное внимание. РФ недооценивает работу в соцсетях. У нее отсутствует государственный интернет-холдинг, который мог бы заниматься работой на внутреннем и внешнем полях в социальных сетях. В 1998 году американцы приняли концепцию информационных операций — впервые ввели понятие наступательных информационных операций. Тогда еще не было соцсетей, но принципиальный момент был в том, что такие операции могут иметь место и в мирное время — это был кардинальный методологический вывод, открытый официальный документ. Это было началом информационной войны на официальном уровне, но в России до сих пор нет доктринальных документов, прописывающих подобные вещи. В 2006 году американцы издали документ, детализирующий предыдущий и объявляющий социальные сети и Интернет главным полем информационных операций. У нас доктринально нигде не прописаны меры противодействия. Это звенья плана, который работает с 2006 года. Создаются новые структуры, подразделения, ударные информационные кулаки.

В 2017 году в Российской Федерации произойдет законодательно определенное снижение с 50 до 20 % доли, которой иностранцы могут владеть в российских СМИ. У американцев закон об информации существует с 1948 года, там иностранцы не могут владеть более чем 25 % СМИ. Не введена и обязательная перерегистрация СМИ. Новые нормы будут касаться только вновь создаваемых СМИ. У нас есть три федеральных телеканала со 100 %-ным иностранным капиталом. Существует проблема собственников СМИ, социальных сетей, социальных услуг, провайдеров — с участием иностранного капитала. Мы запаздываем в нормативно-правовом регулировании. 2 тыс. британских солдат вновь созданной 77-й бригады Вооруженных сил Великобритании будут работать профессионально в соцсетях против России — это гигантская цифра: у нас весь главк по борьбе с экстремизмом меньше.

У нас есть сотрудники, занимающиеся этим направлением, но гораздо меньшим числом. Роскомнадзор регулирует только три сектора информационного поля — это очень узкая часть спектра. Нужно брать за основу западные нормативно-правовые документы. Когда США в 2001 году приняли закон о поддержке патриотизма — там жесточайшие нормы регулирования внутриполитического и информационного пространства США, и хотя прошло уже 14 лет со времен терактов, он действует, а принят был через две недели после терактов.

Украинское информационное поле представляют как борьбу олигархов, тупое зомбирование и информационный беспредел. Там полное внешнее западное управление. Арсена Авакова назвали «фейсбучным министром» внутренних дел Украины. До переворота у него не было своей странички в Facebook. Однако 9 марта 2014 года в Киев прибыли 16 офицеров киберцентра НАТО из Таллинна, они стали ядром системы работы в социальных сетях и управления через них внутренним украинским общественным мнением и российским. На Украине около 3 млн пользователей Facebook, в России — 30 млн, и вся эта работа направлена преимущественно на российскую «фейсбучную» аудиторию. С российской стороны в Facebook активную позицию занимают энтузиасты, а с той стороны — специальные подразделения. Это принципиальное отличие. Российские госструктуры работают, как правило, в рамках конкретных операций. Скажем, нужно было информационно обеспечить воссоединение Крыма. Он воссоединился, работа закончилась, и эти действия не являются частью стратегического общего плана действий всех структур. Проблема в отсутствии координации.

При правильном распределении обязанностей одни должны блокировать антигосударственные действия в соцсетях, другие работают в СМИ, третьи — с политическими партиями, т. е. должен быть единый план действий и за это должен отвечать какой-то советник в этой сфере. В США этот механизм замыкается на службы разведки. Директор киберкомандования США одновременно директор АНБ, т. е. он в обычное время старший в нем, а во время проведения операции в информационной войне — он старший для всех 18 разведывательных служб государства. В Российской Федерации подобные попытки предпринимались, но не завершились созданием координационной структуры. У руководства РФ есть понимание, что это — важная сфера. Была создана и успешно действует Russia Today. Но против России ведется системная многолетняя работа — с 2006 года, она требует системного стратегического ответа.