Русский реванш. Ледокол Сталина

Пишу, ага. Пора выдавать новый бестселлер. Сюжетную идею я снова позаимствовал в будущем, на этот раз у Роберта моего любимого Хайнлайна. Да-да, тот самый «Звёздный десант». Но «попёр» я опять только общую идею, сама книга отличается очень сильно — слишком много «заклёпок» требует описания. Это ведь не пушечное ядро на Луну выстрелить, авось долетит, у меня всё серьёзно. В космосе вакуум, невесомость и расстояние, измеряемое в световых годах, корабли с термоядерными двигательными установками, возможностью совершения подпространственных прыжков, системами искусственной гравитации и искусственного фотосинтеза, скафандры космодесантников с экзоскелетами, индивидуальными медблоками и реактивными ранцевыми двигателями, монокристаллические искины, выращиваемые в невесомости, индивидуальные нейросети, погрузчики на антигравах и так далее. Собственно, от Хайнлайна осталась только раса мерзких арахнидов, да социальное устройство перенаселённой Земли. Гражданин только тот, кто воевал за свою любимую планету, а трусливые обыватели поражены в правах довольно существенно.

Ну, и естественно — секс. Трахаются мои десантники с десантницами много и с удовольствием. Без анатомических подробностей, но и это сейчас самое настоящее порно. Мне нужен скандал, причём скандал долгоиграющий, с вырезанием цензурой различных сцен. Это позволит продать книгу дважды — в первый раз кастрированную моралистами версию, а второй — авторскую. Плюс — бесплатная критика, которая сойдёт на меня настоящей лавиной. Лавиной халявной рекламы.

— Не переживаешь за свою репутацию?

Хайнц мой бета-ридер. Именно он заказывает дополнительные «заклёпки».

— Переживаю конечно. Но не за тот шаблон, который сейчас считается репутацией истинного джентльмена. Такой шаблон меня стесняет, давит и трёт.

— Это бомба, Эндрю. Уверен, что тираж «Мясорубки» эта вещь превзойдёт значительно.

Я тоже в этом уверен. И тираж будет больше, и заработок (всё -аки это не повесть, а роман-дилогия), и резонанс. Ведь фантастика действительно научная, многие «заклёпки» существовали уже в моём, не столь отдалённом, будущем.

— Поживём — увидим. Отредактировать успеешь?

Писал я на этот раз по-английски, а английский у меня того, ну, скажем так, слишком специфический.

— К чему нужно успеть? До прибытия в Нью-Йорк точно нет.

— Весь текст к прибытию не нужен, только ознакомительный кусок для Граналя. Чтобы поторговаться от души.

— Сделаю. Редактировать — не переводить.

Нью-Йорк, отель «Астория», на месте которого в моей исторической реальности построили уродливый небоскрёб «Эмпайр-стейт-билдинг». Конференц-зал полон третий день. Нобелевский лауреат (в этом уже никто не сомневается, хотя итоги голосования комитета ещё не объявлены), автор «Года Верденской мясорубки» представляет свою новую книгу.

Читаю сам. Те куски, которые одобрила моя личная комиссия по этике и морали, в составе Жюля Граналя и Хайнца Хофманна. Одобрила, естественно, в качестве промоушена, так-то я ничего сам вырезать из текста не собираюсь, да и Граналю не позволю. Всё должны сделать властные сатрапы, на это и расчёт.

Мсье Граналь, конечно, поныл, но исключительно с целью повыгоднее поторговаться. Меня такой фальшивой слезой не прошибёшь. Хотите поторговаться? Нате вам. Мы такое тоже умеем. Исключительно из принципа наказал издателя на три лишних процента. Планировал 50/50, стало 53/47 в мою пользу.

Впрочем, Граналю жаловаться грех. Первый глобальный издательский холдинг он уже создал, да так, что его вопрос рассматривался антимонопольной комиссией Конгресса САСШ. Мсье Граналя целых три часа обсуждали конгрессмены! Возможна ли лучшая реклама?

Издательский холдинг «Граналь» уже подписал контракты со всеми значимыми фигурами в современной мировой литературе и буквально завален рукописями начинающих авторов. Мсье Жюль долларовый миллионер, но отлично помнит, благодаря кому стал именно таким. А ещё он меня боится, это видно. Понимает, что прокатился в гору на чужих идеях, понимает, что эти идеи у меня не последние, понимает, что именно я могу создать ему сильного конкурента, если не вообще могильщика всего бизнеса. Правильно боится, я это действительно могу, и если меня разозлить по-настоящему, то сделаю, даже себе в убыток. Это у американцев в бизнесе нет ничего личного, хотя и они насчёт этого лукавят, а у меня весь бизнес — это личное, деньги в нём вторичны. Деньги тоже важны, но есть кое-что поважнее.

Заканчиваю читать третий отрывок. Трудно это оказывается — читать. Тяжёлый труд у публичных чтецов. Откашливаюсь и прошу стюарда принести кофе. До публики доходит, что на этом всё. Кто-то начинает аплодировать, аплодисменты переходят в овацию. Четыреста лучших людей Нью-Йорка рукоплещут стоя. Поднимаюсь, подхожу к краю сцены и кланяюсь публике. Не сломаюсь, позвоночник у Андрюхи Малетина молодой, всего двадцать один год от роду, гнётся запросто. Такой поклон мне сделать не западло. Не унимаются. Поднимаю руку.