Русский реванш. Ледокол Сталина

Морган удивил, отдарившись сразу и с лихвой. Он лично приехал в Асторию, дождался моего возвращения в отель прямо в холле-вестибюле и попросил автограф на «Мясорубке». Естественно, эту милую сцену зафиксировали репортёры, в Нью-Йорке они вездесущи. Такой рекламы не купишь ни за какие деньги.

— Что написать, мистер Морган?

— «Другу Джеку на память», если можно.

— Это будет несколько нескромно с моей стороны.

— Почему? Считаете, что мы не сможем стать друзьями, мистер Малетин?

— Считать пока нечего, мистер Морган. В этой формуле пока слишком много неизвестных.

— Джек. Для вас просто Джек.

— Эндрю, — пожимаю протянутую руку и киваю на репортёров, — прямо здесь подписывать?

— Пусть завидуют, — усмехается Морган.

— Мне, или вам?

— Обоим, Эндрю, обоим. Не откажетесь выпить в моей компании?

— Почту за честь, Джек.

— Всё взаимно, Эндрю. Выпьем здесь?

— Вы приглашаете, вам и выбирать.

— Тогда пройдём в Уолдорф, там уютнее.

От Астории до Уолдорфа рукой подать, и мы прогулялись пешком. Хорошая у «друга Джека» охрана, почти не отсвечивает. Заняли один из сигарных кабинетов.

— Какой виски предпочитаете, Эндрю?

— Ирландский. Талмор Дью.

— Тогда и я попробую… Итак, — продолжил Морган после ухода официанта, салютуя своим бокалом, — вы уроженец Санкт-Петербурга, герой Великой войны, отмеченный французами Командорской степенью Ордена, гражданин Уругвая и Нобелевский лауреат. Почему именно Уругвай, Эндрю?

Действительно странный для местных выбор, ведь он основан исключительно на послезнании.

— Извините, Джек, но этот выбор я пока комментировать не готов.

— Понимаю, — усмехнулся Морган, снова салютуя бокалом, — хорошо, что пока, значит мы к этому вопросу ещё вернёмся. В Уругвае вы приобрели поместье, которое владелец продавать не собирался, и особняк для своего секретаря, которого подобрали буквально накануне. Бывшего офицера воюющей против вас армии. Потом вы встретились с управляющим Банко Република, и сразу после этого он буквально зафонтанировал очень интересными идеями. Действительно очень интересными, особенно учитывая то, что вброшены они опять в Уругвай, где по сути бесполезны.

— Пока всё так, Джек. У вас отличные осведомители.

— Затем вы перебрались на Кубу, где затеяли очень амбициозное строительство. Затеяли в одиночку, без партнёров, в стране, в которой прежде никогда не бывали.

— Ваш банк в Гаване мой партнёр. По нашему договору, именно банк контролирует строительство.

— Это я ценю. Договор тоже очень интересный. Вы его сами составляли, Эндрю?

— Сам. И что вы там такого интересного нашли, Джек?

— Всё, Эндрю. Ведь таких договоров никто и никогда прежде не заключал. Никто и никогда не привлекал банк-кредитор для контроля своего собственного бизнеса.

— Это не от хорошей жизни, Джек. У меня просто пока нет управляющего.

— Вот я говорю — управляющего у вас нет, на Кубе никогда прежде не бывали, но сходу вложили в проект все свои средства, да ещё и заняли столько-же. Почему Куба, Эндрю?

— Кубу я пока тоже не готов комментировать.

— Пока и Кубу отложим, — согласился «друг Джек», — уверен, что и там бизнес пойдёт точно также, как у Жюля Граналя, который всего за год стал практически монополистом в издательском деле, без сомнения на ваших идеях. Мне завидно, чёрт побери. У вас есть ещё идеи, Эндрю?

— Есть, Джек. Только ведь ваш бизнес поопаснее издательского. Не опасаетесь последствий передела финансового рынка? Тогда вам уже точно будет не погулять по Нью-Йорку всего с тремя бодигардами.

— Вы очень наблюдательны. Конечно, я опасаюсь, но и соблазн слишком велик. Я хочу войти с вами в общий бизнес, Эндрю. И не только ради денег, мне гораздо интереснее понять — почему именно Уругвай?

— Дался вам этот Уругвай. Ничего там такого нет, для вас — ничего интересного. Кроме разве что доктора Зигберта Риппе. Я бы на вашем месте его переманил.

— Уже переманиваю, — кивнул Морган, — дело не в Уругвае, Эндрю, а в вас. Уругвай — просто ключ.

— Или пустышка, Джек. Ложный маркер. Ладно, бизнес, так бизнес, — нажимаю кнопку вызова официанта, — ещё виски, сигару и чистой бумаги.

Описываю рынок государственных дисконтных облигаций. Пишу быстро и по мере написания по листу передаю Моргану. Шесть страниц минут за двадцать, основная идея подана и «друг Джек» её сразу «вкурил» очень глубоко, судя по выражению лица.

— Пока всё, Джек. Дальше посмотрим, как пойдёт и кто выживет.

— Да уж. Вы человек, Эндрю?

— На этот вопрос я пока тоже не готов ответить, Джек.

— Принимается. Пока принимается. Как мы оформим наш бизнес?

— Никак. Мы друзья и этого достаточно.