Русский Робинзон

Лисицын осмотрел грот, где хранились меха, но и здесь несчастного мальчика не было. Может, он похищен? Но кем? Выходя из грота, Лисицын заметил, что меха, висевшие прежде в порядке, теперь лежат в большой куче. Любя порядок, Лисицын начал развешивать шкуры. И представьте его изумление, когда он увидал Петрушу, лежащего ничком, с зажмуренными глазами, пальцами он заткнул уши, лихорадочный трепет пробегал по его телу. Лисицын ласково называл мальчика по имени, но без успеха. Попробовал тряхнуть за ногу — мальчик поднял такой оглушительный визг, что Лисицын сам был вынужден заткнуть уши и выбежать из грота. Вскоре он придумал, как заставить Петрушу опомниться, и поспешил на ферму. Захватив ведро холодной воды, он окатил ею труса. Эта операция удалась вполне. Холодная вода поневоле заставила мальчика открыть глаза и уши. Он узнал Лисицына и от радости бросился ему на шею. Бедняжка, два дня не видя своих покровителей, совершенно потерялся от страха, спрятался в углу грота под мехами, и если бы так прошел еще день, то, вероятно, сошел бы с ума.

Василий, пробыв несколько дней на воде, опять чувствовал сильную ломоту в ногах. Лисицын посоветовал ему ежедневно купаться на заре. Для Янси Сергей Петрович изготовил припарку из тертой моркови, а когда раны зажили, то и ему приказал купаться. Средства эти принесли обоим очевидную пользу.

Янси совершенно выздоровел. Он охотно принял участие во всех работах, согласился отрастить бороду и волосы на голове и одеваться по русскому обычаю. Из него вышел добрый, смышленый и работящий малый. Он раньше всех вставал и после всех ложился. Очень скоро научился всем земледельческим работам, не уступая в этом Лисицыну и Василию.

По случаю частых дождей хлеба должны были поспеть позже обыкновенного, но были хороши, рост имели исполинский, густоту необычайную, колос длинный и полный.

Однажды Лисицын вступил с Янси в разговор. Василий помогал с переводом.

— Скажи, Янси, отчего китайцы ненавидят русских?

— Они русских боятся. Ненависти нет.

— Почему ж боятся? Русские не сделали им никакого зла.

— В народе есть предание, что русские завладеют Амуром и всей этой страной. Начальники этого боятся.

— Но даже если это исполнится, какой вред потерпят от этого твои земляки?

— Начальники говорят, тогда вся Маньчжурия передастся русским.

— Ваши начальники — пустые говоруны.

— Нет, господин, их уши слышат, глаза видят: маньчжуры дружно живут с русскими и почитают вашего богдыхана.

— Так ты думаешь, что маньчжуры охотно перешли бы в подданство к русскому императору?

— Думаю так, господин.

— А ты перешел бы?

— Нет, господин, я люблю родину.

— Стало быть, ты при первом случае оставишь нас?

— Нет, на родине — смерть.

— Если б не страх казни, ты бы ушел?

— Нет, ты спас мне жизнь, ты добр со мной, как отец, я не уйду, пока сам не прогонишь.

Этот разговор еще более расположил Лисицына в пользу китайца.

Вечером первого июля Лисицын увидел с высоты скалы густой дым в стороне Лугового острова. Дым столбами поднимался к небу в нескольких местах. Когда Янси увидал этот дым, побелел как полотно.

— Скорей бежать! — закричал он. — Это наши, их много! Опасность действительно была велика. Все растерялись и не знали, что предпринять. К Лисицыну, однако, скоро возвратилось присутствие духа; он распорядился как можно поспешнее делать плот — на плот у них было довольно всякого материала. Обитатели Приюта с таким усердием исполняли поручаемые каждому работы, что к ночи успели построить плот, с перилами, прочный и вполне удобный для плавания по тихому озеру.

— Что будем грузить сперва? — спросил Василий. — Распоряжайтесь скорее, ради Бога!

— Что найдешь нужным, Василий, то и сноси.

— Я совсем голову потерял и ничем не могу распорядиться. Не лучше ли бросить все на разживу поганым и спасать свои души?

— Будь мужествен, друг мой. Станем уповать на милосердие Божие и стараться о своем спасении с разумной осмотрительностью. Скрывшись отсюда без скота и провизии, мы будем сильно нуждаться, а врагам оставим богатую добычу. Захватим с собой все, что сможем, а что не сможем, зароем где-нибудь. Времени у нас достаточно. Китайцы не подплывут раньше полудня завтрашнего дня.

Слова Лисицына вдохнули бодрость в сердца его товарищей, и они работали с надеждой на спасение. Лисицын отыскал удобное место в глубоком овраге, густо заросшем кустарником, где спрятал все вещи, которые нельзя было взять с собой. Окончив трудную работу, он пришел к бухте, где застал плот совершенно нагруженным, на нем поместилась половина скота, арб и вещей. Следующим рейдом можно было рассчитывать захватить остальное.

быть с хлебным амбаром? Ведь он полнешенек, Сергей Петрович, — беспокоился Василий.

— Хлеба не тронут, — возразил Янси. — Мои едят рис, ваш хлеб не едят.

— Скорей отваливайте друзья, для нас дорога каждая минута! Ровнее держитесь в проливе, чтоб не задеть за отвесные скалы, — скомандовал Лисицын.