Русский Рокамболь

Андрюшка решил, что теперь пора подойти, и приблизился.

Увидав его, Наташа узнала его только тогда, когда он, церемонно сняв шляпу, заговорил. На вспыхнувшем лице ее отразился восторг. Лицо Софьи тоже выразило приятное удивление.

Теперь она убедилась, что это тот самый несчастный граф, который, в силу какой-то страшной, непонятной тайны, принужден вести двойное существование.

Ей стало жаль его.

— Очень приятно, — ответила она, а сама глядела в прекрасное лицо молодого человека и не могла отвести от него глаз. Все, что передала ей сестра, было так дико, но в то же время так жгуче интересно, что вся душа бедной девушки рвалась к разрешению этой загадки. А разрешение ей обещала Наташа во время свидания, прибавив, что он хочет переговорить с ней о важном деле, касающемся счастья всей его жизни.

Всякая женщина пошла бы на эту приманку, а сестра Соня была женщина из самых обыкновенных.

Теперь она с замиранием сердца ждала, что он скажет, с чего начнет.

Дьявольский ум Андрюшки подсказал ему, что нужно говорить.

Он принял таинственный вид и рассыпался в благодарностях. Голос его звучал так печально и мягко, что у Наташи от умиления выступили слезы.

Потом он стал намекать на многое, что составляет страдание его жизни. Он упоминал вскользь про злость людскую, про разные таинственные обстоятельства и заключил искренним признанием, что он страдает не за себя, а за свою покойную мать… за ее поступок, за ее преступление он лишен графского титула. Так было надо сделать, он и сделал! Он так любил свою мать, что все готов перенести, чтобы очистить ее имя; но теперь тайна раскрылась сама собой и он возвращается в свет.

Софья с благоговением слушала это дикое вранье, пересыпанное таинственными (казавшимися ей вполне естественными) недомолвками. Простодушное и доброе лицо ее наполнилось выражением глубокого сочувствия, а Наташа плакала.

Они сидели на отдаленной скамье под развесистым кустом бузины. Мимо них только кое-когда проходили фланирующие парочки или одинокий искатель амурных приключений.

— Ах, как тут мешают эти прохожие! — вдруг с досадой сказал Андрюшка. — Пойдемте куда-нибудь в другое место! Я хочу еще о многом переговорить с вами, Софья Николаевна, насчет Наташи… и именно сегодня, потому что сегодня в моей жизни наступил день решительного перелома… Я люблю Наташу, но, может быть, мне придется уехать на несколько дней… Сегодня я весь вечер хочу пробыть с вами… Знаете что?.. Поедем на лодке! Я гребу отлично. Мы проедем вниз по Неве, до Елагина острова и потом назад. Наташа, вы хотите?

Наташа искоса глянула на сестру и ответила:

— Хочу, очень хочу!.. Вечер такой славный! На Неве, должно быть, теперь так хорошо!

— Великолепно!.. Софья Николаевна, вы, как старшая сестра, разрешите нам это?.. Конечно, с вами вместе…

— Мне завтра надо рано вставать! Я сегодня хотела лечь раньше, потому что очень устала… Ну да хорошо… для этой стрекозы, так уж и быть, сделаю… Только недолго, пожалуйста.

— О, не больше полутора часов!

— Пойдемте!..

Все трое встали и пошли к выходу. Потом они отправились к пристани Летнего сада, где отдаются напрокат лодки.

Софья Николаевна сама не понимала, что заставляет ее покоряться желанию этого таинственного юноши. Она чувствовала только, что при этой обстановке, под огненным взглядом его чудных глаз она не могла противиться его желанию.

«И как он любит Наташу! — подумала она. — И бескорыстно любит… Он, наверно, на ней женится! Счастливая!»

И она вспомнила свою искалеченную молодость. Не было доброго случая! Стало быть — судьба!

Она вздохнула.

Андрюшка в это время, отвернувшись от нее, говорил с Наташей.

Но вот и пристань Летнего сада. Мужик в полосатой вязаной фуфайке вышел из будки и суетливо стал предлагать самые легкие и ходкие лодки.

Андрюшка, видимо, спешил с окончанием выбора. Он взял первую попавшуюся и, стоя в ней, перевел в нее дам.

Когда они уселись и тронулись и спокойная гладь заколыхалась под могучими ударами весел красавца гребца, на лице Наташи опять заблестел восторг, а Софья Николаевна была задумчива.

Вот они выехали на Неву. Гребец усилил взмахи, и лодка стрелою понеслась вниз по течению.

Наташа стала замечать, что они несутся с страшной быстротой. Они обогнали даже пароход, который еще минуту назад шел впереди них…

— Ах, как вы хорошо гребете! — воскликнула она.

— Это только по течению! — ответил Андрюшка, раздувая ноздри, и лицо его, освещенное лучами заката, приняло дикое, почти зверское выражение.

Он уже не глядел на своих спутниц, а смотрел куда-то вдаль, на закат и, казалось, с бешеной страстностью стремился к какой-то цели…

Сестры, увидев это преобразившееся лицо, удивленно переглянулись.

— Что это с вами? — спросила Наташа. — Какие вы делаете страшные глаза!

Андрюшка вскинул брови и принужденно улыбнулся.

— Вы устали?

— Я… Нисколько.

И он еще сильнее налег на весла, и еще быстрее понеслась лодка…

— Но куда же мы заехали так далеко? — спросила Софья, оглядываясь.