Русский Рокамболь

Дело было уже на рассвете. Открылись кое-какие трактиры, в том числе и тот, в котором состоялось первое свидание приятелей. Андрюшка вошел в знакомый кабинет и тотчас же послал заспанного полового к Алешке.

В ожидании, пока он возвратится, Андрюшка сел на продавленный диван, облокотился о стол, украшенный запятнанною скатертью, и задумался.

Этот знакомый грязный угол напомнил ему о многом…

Во-первых, Андрюшка вспомнил, как, сидя тут впервые с Колечкиным, он прижимал под мышкой драгоценный сверток вещей, стоимость которых должна была вывести его в люди…

Тогда было все туманно и только одна дрожь лихорадочной энергии сотрясала его молодую, но уже кипящую страстями душу, теперь, наоборот, все ясно, все, благодаря счастливым случайностям, благоприятствует ему и успех уже не в тумане будущего, а перед самым носом его приветствует улыбкой своего баловня…

Вспомнил также Андрюшка, как он говорил тут Колечкину, что он будет графом, и самодовольно улыбнулся, теперь он почти уже был им.

Только протянуть руку, взять корону и с хохотом надеть на свою недавно одинокую бесприютную голову.

Однако улыбка вскоре исчезла с лица Курицына, когда в голову его пришла мысль, что теперь более, чем когда-либо, все зависело от Колечкина.

Если он ловко обделает это дело, то, конечно, успех обеспечен, но если он…

В это время дверь распахнулась, и впереди посланного вошел Алешка.

Одет он был наскоро, лицо его было заспанно, но, однако, встревожено безмолвным вопросом о причине такого экстренного визита.

Надо заметить, между прочим, что за последнее время в душу этого обрюзгшего и апатичного «к добру и злу» человека запала какая-то необъяснимая тревога. Она имела исходным пунктом раскаяние в том, что он связался с Андрюшкой, который составлял прямую противоположность с ним и буквально пугал его своей адской энергией и стремительностью.

На мелкие мошенничества и плутовства всякого рода Колечкин был золотой человек. Деяния этого сорта составляли его врожденный талант, но для таких отчаянных по своей смелости гигантских шагов на поприще преступления да и вообще на всяком другом он положительно не чувствовал себя способным.

Короче говоря, его одолела трусость, столь свойственная таким жиденьким натурам, какова была его. Он с большим удовольствием изменил бы Андрюшке, даже предал бы его в руки правосудия, если бы был уверен, что бич, находящийся в этих руках, не возложит и на его спину нескольких давно заслуженных ударов, а с другой стороны, боялся еще больше мщения самого Андрюшки, потому что, даже будучи в дружеских отношениях с ним, он не переставал опасаться за себя, зная характер своего приятеля, а в случае измены смешно бы было и ожидать пощады.

Впрочем, Алешка в глубине дум своих только ожидал удобного случая. Андрюшку он уже ненавидел, ненавидел потому, что боялся и завидовал ему, и если помогал еще ему, то единственно из страха.

Теперь, будучи сорван с постели, он явился чрезвычайно перепуганный, так как не знал, что нового потребует от него его патрон.

— Что с тобой?.. Чего ты приехал?! — пугливо спросил он.

— Ничего особенного, — спокойно отвечал Андрюшка, — садись, я тебе все расскажу. Видишь ли, в чем дело… С графом уже покончено…

— Как покончено?!

— Очень просто, но ты, может быть, думаешь того, нет, успокойся, граф жив и здоров, но покончено дело в том смысле, что он решается заместить одного своего сына другим, так как этому господину решительно наплевать на все, кроме денег… В этом мы с ним чрезвычайно похожи. Это дело решено. Теперь надо уничтожить брата Павлушу с тем, чтобы я мог без всякой боязни спать на его постели, ходить в университет на лекции и так далее, понимаешь?

Колечкин сидел с открытым от изумления ртом.

— Закрой рот, Алешка, тут летает много мух, — полусерьезно вставил Андрюшка и продолжал: — Так вот в чем дело: откуда и как, знать тебе не надо, но имею я сведения, что братец мой и его невеста госпожа Петрова послезавтра едут утром вместе за город к тетке в гости… случай благоприятный, постарайся им воспользоваться — и за дело это ты получишь такую сумму, которая сразу обеспечит тебя на всю жизнь. Часть ты получишь от меня в день исполнения, а все — в день моей свадьбы на одной из богатейших невест Петербурга.

— Что же, надо их обоих того! — спросил Алешка, и глаза его блеснули жадностью.

Обещание было так заманчиво.

— Конечно… Послезавтра вечером ты должен быть у меня с известием и несомненными доказательствами, что дело сделано… Понимаешь?

— Понимаю, — тихо ответил Алешка в раздумье, опуская голову.

— Ну и прекрасно! Прощай!.. Может быть, тебе денег надо?..

И, не дожидаясь ответа, Андрюшка вынул несколько крупных ассигнаций, вручая их Колечкину. Сообщники расстались.

Пикник