Русский романс. Неизвестное об известном

Голицын интерес Верстовского уважил – вакансия чиновника обернулась должностью инспектора музыки дирекции московских императорских театров (Большого и Малого), а пять лет спустя – и инспектором репертуара. Напомню, что в то время у Большого и Малого театров фактически была единая труппа, в которую входили и певцы, и танцовщики, и драматические актёры.

Очень быстро Верстовский становится не просто любимцем музыкальной Москвы, а её музыкальным genius loci – гением места. Вспомнить хотя бы тот сумасшедший успех, который имел водевиль «Кто брат, кто сестра, или Обман за обманом». Либретто написали «в четыре руки» Пётр Андреевич Вяземский и Александр Сергеевич Грибоедов – всего за свою жизнь Верстовский написал музыку к более чем трём десяткам произведений этого жанра. Автор «Горя от ума» писал Верстовскому: «В красоте твоей музыки нисколько не сомневаюсь и заранее поздравляю себя с нею». И даже по-комиссарски суровый Белинский признавался, слушая водевили Верстовского: «Это не обыкновенная музыкальная болтовня, без смыслу, а что-то одушевленное жизнию сильного таланта».

Верстовский и ставит спектакли, и пишет музыку, и занимается педагогической деятельностью, занимается с певцами пением, занимается с пианистами техникой, занимается с композиторами, даря им идеи и предлагая им эти идеи развивать. Он, поднимая невероятным образом уровень спектаклей, сам подбирает и воспитывает актёров, занимаясь с ними комплексно – и пением, и сценическим движением, и драматическим мастерством. «Все артисты жаждали его замечаний, боялись их и с доверием и благодарностью их выслушивали… Он всегда сообщал артистам жизнь и одушевление», – писал в воспоминаниях о Верстовском много лет друживший с ним Александр Николаевич Островский.

Василий Тропинин. Князь Владимир Фёдорович Одоевский

Успех молодого Верстовского в Москве был совсем не случайностью – музыкальные вкусы Санкт-Петербурга, этого затянутого в чиновничий мундир «окна в Европу», и Первопрестольной, которую чуть ли не до середины ХХ века называли большой деревней, очень отличались.

Совсем молодой в те годы Сергей Аксаков свидетельствовал много лет спустя: «Слушали мы, и с наслаждением, музыку и пение Верстовского. Его “Бедный певец”, “Певец в стане русских воинов”, “Освальд, или Три песни” Жуковского и “Приди, о путник молодой” из “Руслана и Людмилы”, “Чёрная шаль” Пушкина и многие другие пьесы чрезвычайно нравились всем, а меня приводили в восхищение. Музыка и пение Верстовского казались мне необыкновенно драматичными. Говорили, что у Верстовского нет полного голоса; но выражение, огонь, чувство заставляли меня и других не замечать этого недостатка».

Очень точно написал об этом с позиции музыковедения Борис Асафьев: «Романтический славяно-российский стиль Верстовского вызвал всеобщие в Москве симпатии, особенно благодаря находкам красивых, задушевных, мягкосердечных, приветливых славянских мелодий рядом с горделивым «алекоподобным» пафосом… и с цыганско-молдаванским задором плясок и песен… Музыка Верстовского очень отвечала напевному строю русского стиха Жуковского и пушкинской плеяды».

«Гляжу, как безумный…»

Вот где сошлись пути потомков двух «турецкоподданных»! Елизавета Соковнина, племянница друзей Грибоедова Бегичевых, вспоминала: «Часто оживлял общество весельчак А. Н. Верстовский, который написал знаменитый романс “Чёрная шаль” и певал его с особенным выражением своим небольшим баритоном, аккомпанируемый Грибоедовым». «Чёрная шаль», впервые исполнил которую знаменитый тенор Пётр Булахов, отец будущего автора популярнейших русских романсов.

Надежда Васильевна Репина-Верстовская

Дело было, конечно, не только в успехе «Чёрной шали», хотя и её распевали не только в Москве, но и по всей России. В русской вокальной лирике Верстовский сумел создать новый жанр – балладу, или «драматические кантаты», как он сам и называл такие сочинения. Лучшие из них – «Чёрная шаль», «Три песни», «Бедный певец» – сочинены как раз в год переезда в Москву.

По сути эти баллады – повествовательно-драматические произведения для одного или нескольких (как «Певцы во стане русских воинов») солистов с инструментальным сопровождением, написанные в свободной форме. Исполнялись они часто в инсценированном виде – с декорациями, в костюмах и с оркестровым сопровождением. «Они не имеют приторной итальянской водянистости, не заглушены ни руладами, ни трелями, ниже какими-нибудь другими фиглярствами, которыми тщетно хочет прикрыть себя безвкусие», – писал об этих балладах Владимир Одоевский.

Особняк Верстовского в Москве (перестроен) – Хлебный переулок, 28