Русский романс

Зачем сидишь ты до полночи
У растворенного окна
И вдаль глядят печально очи?
Туманом даль заслонена!

Кого ты ждешь? По ком, тоскуя,

Заветных песен не поешь?
И ноет грудь без поцелуя,
И ты так горько слезы льешь?

Зачем ты позднею порою

Одна выходишь на крыльцо?
Зачем горячею слезою
Ты моешь тусклое кольцо?

Не жди его: в стране далекой

В кровавой сече он сражен.
Там он чужими, одинокий,
В чужую землю схоронен.

<1839>

ЭДУАРД ГУБЕР (1814–1847)

252. На покой [263]

Тяжело, не стало силы,
      Ноет грудь моя;
Злое горе до могилы
      Дотащу ли я?

На покой пора печали,

      Время спать костям;
Душу страсти разорвали,
      Время спать страстям.

А далеко ли? У гроба

      Отдохнул бы я;
Отдохнули бы мы оба —
      Я да грусть моя.

1841

253. Сердце [264]

Поиграли бедной волею
      Без любви и жалости,
Повстречались с новой долею —
      Надоели шалости.

А пока над ним шутили вы,

      Сердце к вам просилося;
Отшутили, разлюбили вы —
      А оно разбилося.

И слезами над подушкою

      Разлилось, распалося…
Вот что с бедною игрушкою,
      Вот что с сердцем сталося.

1841

ВЛАДИМИР СОЛЛОГУБ (1813–1882)

254. Серенада («Закинув плащ, с гитарой под рукою…») [265]

Н. М. Языкову

Закинув плащ, с гитарой под рукою,
К ее окну пойдем в тиши ночной,
И там прервем мы песнью молодою
Роскошный сон красавицы младой.
Но не страшись, пленительная дева,
Не возмутим твоих мы светлых снов
Неистовством бурсацкого напева
Иль повестью студенческих грехов.

Нет, мы поем и тихо и смиренно

Лишь для того, чтоб слышала нас ты,
И наша песнь — как фимиам священный
Пред алтарем богини красоты.
Звезда души! Богиня молодая!
Нас осветил огонь твоих очей,
И голос наш, на сердце замирая,
Любви земной не выразит речей.

Мы здесь поем во тьме весенней ночи;

Ты ж, пробудясь от шума голосов,
Сомкнешь опять мечтательные очи,
Не расслыхав воззванья бурсаков;
Но нет… душой услышав серенаду,
Стыдясь во сне… ты песнь любви поймешь
И нехотя ночным певцам в награду
Их имена впросонках назовешь.

1830-е годы

НИКОЛАЙ ОГАРЕВ (1813–1877)

255. Деревенский сторож [266]

Ночь темна, на небе тучи,
        Белый снег кругом,
И разлит мороз трескучий
        В воздухе ночном.

Вдоль по улице широкой

        Избы мужиков.
Ходит сторож одинокий,
        Слышен скрип шагов.

Зябнет сторож; вьюга смело

        Злится вкруг него;
На морозе побелела
        Борода его.

Скучно! радость изменила,

        Скучно одному;
Песнь его звучит уныло
        Сквозь метель и тьму.

Ходит он в ночи безлунной,

        Бела утра ждет
И в края доски чугунной
        С тайной грустью бьет.

И, качаясь, завывает

        Звонкая доска…
Пуще сердце замирает,
        Тяжелей тоска.

1840

256. «Над морем позднею порой…» [267] (Из Гейне)