Русский с «Титаника»

– Предрассудки! – высокомерно бросил барон. – Вам, Юрий Викторович, надо бы понять: иностранцы придут и уйдут, а вот освоенный полярный морской путь и все, что будет ими построено – города, порты, рудники, железные дороги, останется в России. И на пользу России. Кроме того…

Внезапно речь Нольде оборвалась на полуслове. Он привстал, внимательно глядя в угол салона. Барон чуть пошатнулся, как будто палуба ушла у него из-под ног.

Проследив его взгляд, Ростовцев не увидел ничего особенного, если не считать трех человек, мирно сидевших за кофейным столиком и поглощавших ароматный напиток.

Два джентльмена во фраках и манишках сидели к нему лицом, а третий в данный момент отвернулся. Тем удивительнее было то, как реагирует фон Нольде на эту безмятежную картину. Он побледнел, словно увидел привидение.

– Этого просто не может быть! – прошептал барон, еле шевеля губами, а затем встал и, не прощаясь, пошел прочь.

Несколько озадаченный стряпчий смотрел, как в боковом выходе исчезает высокая тощая фигура барона. Каким-то странным выходит плавание – старые знакомые и старые дела словно выплыли из океана жизни…

– С мистером Отто что-то не так? – озабоченно брякнула Элизабет.

«А вы проницательны, мадам щелкопер!» – вдруг с непонятным раздражением на вертихвостку подумал Юрий.

Вслух, однако, вежливо ответил:

– Возможно, господин барон несколько… м-м-м… перебрал и счел нужным покинуть нас. А скажите, мадемуазель…

– Мисс! – обидчиво скривив губки, бросила Лиз.

– Мисс Грей, а кто там за столиком? Вы не знаете?

– То есть, как это не знаю? – притворно обиделась девушка. – Это же Арчибальд Батт, советник президента Тафта и, между прочим, мой коллега-газетчик.

– Президента Северо-Американских Соединенных Штатов? – непритворно удивился Юрий. – Газетчик?

– Ну, разумеется же! А рядом с ним его старый приятель, наш знаменитый художник Френсис Миллет. А сейчас простите, мне надо подышать воздухом. – Она игриво усмехнулась и упорхнула.

Он еще раз посмотрел на пресловутого Батта, который в данную минуту большими глотками пил коктейль.

С чего бы барону так пугаться, пусть даже и советника президента?

За столиком Батта сидел, кроме художника, человек, в котором Юрий опознал того типа, который делал мрачные прогнозы после чуть не случившегося утреннего столкновения. Но даже если и так, что в нем такого ужасного? Странно все это!

Глава 3

Появился Бонивур и плюхнулся в кресло.

– Юрий Викторович, – чуть склонился он к уху Ростовцева. – Госпожа Грей нас покинула, так сказать, насовсем? Не знаете?

– Нет, – коротко ответил стряпчий.

– Послушайте совет старого ловеласа, Юрий, – ухмыльнулся антиквар. – Сегодня вечером, когда публика будет расходиться, попроситесь проводить нашу очаровательную собеседницу до каюты. Думаю, – он закатил глаза, – вас ждет весьма завидное продолжение… Да, готов поклясться! Женщина, которая имеет при себе фляжку с таким сногсшибательным напитком, каким она нас угостила, никогда не удовлетворится одним лишь бренди. Она наверняка готова зайти очень далеко… Увы, – развел руками Бонивур. – Потрепанные жизнью антиквары не для таких решительных молодых дам! Их больше привлекают загадочные сыщики-путешественники из далекой России. Пользуйтесь возможностями!

Он затараторил, рассыпая не слишком пристойные шутки и намеки и вспоминая Петербург и их возможных общих знакомых, и, в конце концов, вынудил Ростовцева изменить своим правилам безукоризненной вежливости в отношениях с людьми.

– Видите ли, Соломон Саулович, – усмехнулся Юрий. – Вы уж извините, но ваша дружба и общие дела с Ароном Гроссманом в моих глазах не лучшая рекомендация.

И глядя прямо в глаза оторопевшему негоцианту, произнес с расстановкой:

– Так вышло, что в «местах отдаленных», куда я на некоторое время угодил в юности за невоздержанность в мыслях и словах, я встретил одного человека, бедного старого ювелира Шломо Шмульца, которого по вашей милости закатали в якутскую ссылку. Где он и умер, всеми забытый и нищий. Скажу откровенно, мне глубоко плевать, насколько вы с Гроссманом облегчили французскую казну во время той аферы с фальшивым скифским золотом. Но Шломо был очень добрый и хороший старик, и никто из вас, господа, ни разу не прислал ему ни денег, ни даже мацы к празднику…

Он был талантливым художником и мог бы стать знаменитым хотя бы на склоне лет, но вы и Гроссман втянули его в свои дела и погубили. Поверьте ссыльному студенту, угодившему в тайгу прямо с университетской скамьи: умирать в Сибири за чужие грехи – это очень тяжело…

– Но… я не знал, – залопотал вмиг побледневший Бонивур. – Я думал… Это все Арон с его жадностью! – воскликнул он.

– Я не должен сомневаться в ваших словах, как-никак презумпция невиновности, – пожал плечами Ростовцев. – Но хоть немножко помочь бедолаге-то вы могли? Он писал письма – вам, Гроссману, просил позаботиться хоть не о нем, а о семье… Но и вы и ваш… сообщник предпочли забыть о старике… Вот так вот!

Оставив за спиной что-то бормочущего антиквара, Юрий покинул «Палм-Кор».