Русский щит

Великий князь Ярослав Ярославич согласен был воевать с немцами. Об этом на Руси знали, но Новгороду были опасны не немцы, а датские рыцари, засевшие в приморских городах Колывани и Раковоре.[53] Это от них страдала торговля Господина Великого Новгорода. На датчан приехали звать низовские полки новгородцы и, не надеясь на быстрое согласие великого князя, решили припугнуть соперничеством князя Дмитрия.

Как задумал хитроумный посадник Михаил Федорович, так и вышло. Великий князь Ярослав забеспокоился, побоялся остаться в стороне, допустить в Новгород одно переяславское войско. Обещал послать в Новгород сыновей — Святослава и Михаила, а с ними полки из Владимира, Твери и иных низовских городов. Но главным в войске остался Дмитрий Александрович. На этом новгородские послы стояли твердо. «Вот если бы ты сам, великий князь, пришел в Новгород, тогда другое дело».

Сам Ярослав Ярославич в поход не выступил.

Переяславская рать пришла к Новгороду на исходе первой недели января, в лютые крещенские морозы. Ветер с Ильменя переметал сухой колючий снег. Бороды дружинников заиндевели. Пар валил от конских спин. Пешцы бежали по сторонам обоза: в такую стужу на санях невозможно было усидеть даже в тулупах.

Посланцы новгородского веча, тысяцкий Кондрат и старосты Неревского и Людина концов, встретили переяславцев далеко за городом, на устье Волхова.

Кондрат объяснил, кивнув на своих спутников:

— Дружина твоя, княже, будет стоять на Софийской стороне. Старосты укажут, кому в каком дворе жить…

Дмитрий Александрович и Антоний многозначительно переглянулись. Редко с таким почетом встречал Новгород чужое войско! Обычно прибылые рати останавливались за городскими стенами, по деревням и загородным монастырям, а то и просто в шалашах на поле.

— Спасибо, тысяцкий! — поблагодарил Дмитрий.

— Тебе спасибо, князь! Ты первый откликнулся на призыв Нова-города, тебе и первая честь! Владыка Далмат и посадник ожидают тебя в Детинце, — сказал тысяцкий и, заметив, что Дмитрий в нерешительности обернулся к своему воеводе Федору, добавил: — А с войском старосты останутся, доведут куда нужно…

Дмитрий пришпорил коня. Копыта звонко стучали по льду Волхова. Из-под острых шипов летели в стороны ледяные брызги.

Тысяцкий Кондрат заметил одобрительно:

— Хорошо кованы переяславские кони…

Федор объяснил, что в Переяславле куют лошадей на четыре копыта, а не на два, как в Новгороде, и оттого всадники в бою устойчивы, не скользят.

Дмитрий молчал, взволнованный и торжественный.

Приближавшийся город был его городом, второй отчиной, знакомым с детства местом. Казалось, ничего не изменилось в Новгороде за годы его отсутствия. Бесчисленные купола уличанских церквей, крутые кровли боярских и купеческих хором, вмерзшие в лед ладьи у причалов Торговой стороны, а против них — на другом берегу Волхова — высокие стены и квадратные башни Детинца. И господствовала над городом белокаменная громада Софийского собора.

У въездной Пречистенской башни князя Дмитрия с почетом встретили дети боярские, служившие при владыке Далмате.

На соборной площади Детинца, у хором архиепископа, толпился народ.

Дмитрий подумал, что и сами новгородцы ничуть не изменились за эти годы: смотрят дружелюбно, но дерзко, глаз не отводят — будто не князь перед ними, а так, воевода какой-нибудь, за серебряные гривны нанятый…

«Отчего все так? — размышлял Дмитрий. — Оттого, видно, что не имели князья в Новгороде настоящей власти. Богат и силен Новгород, мало кто из князей может сравняться по силе с господой новгородской. Тяжело, ох как тяжело подмять новгородские вольности! Ну, да сейчас не время об этом думать…»

И Дмитрий Александрович приветливо поднимал правую руку, здороваясь с новгородцами.

Посадник Михаил Федорович тоже был дружелюбен и ласков. Радушно улыбались бояре, собравшиеся в палате архиепископского дворца. Владыка Далмат благословил Дмитрия, заботливо расспросил о здоровье.

Но и здесь Дмитрий почувствовал, что к нему относились не как к князю-правителю. Понадобился Новгороду острый меч в умелых руках, вот и позвали князя из далекого Переяславля. А могли и из другого города позвать. Нужда пройдет — снова покажут дорогу из Нова-города…

«Что это я рассуждать начал, будто уже великий князь? — спохватился Дмитрий. — Рано, рано об этом думать!»

Владыка Далмат говорил назидательно о том, как любил и берег Великий Новгород покойный Александр Ярославич Невский, отец Дмитрия, сколько раз он бескорыстно обнажал меч за Новгородскую землю, обороняя ее от шведов и немцев. «Помня о святых его подвигах, призвали и теперь новгородцы переяславского князя начальствовать над войском…»

Дмитрий мог бы вспомнить и другое: как спорил Александр Ярославич Невский со своевольными новгородскими боярами, как удалялся оскорбленный в свой Переяславль, как смирял силой оружия новгородские мятежи… Но вспоминать об этом было не время… И Дмитрий благодарил архиепископа за честь, улыбался боярам.