Русский Шерлок Холмс. История русской полиции

Впрочем, и состоящие на службе люди Девиера, хотя и должны были получать то же жалованье, что и военные, но это – в теории. А на практике полицейские оказывались голыми и босыми – не в переносном, а в прямом смысле слова. Девиер, конечно, был сановником в высоких чинах, оставался любимцем Петра до самой смерти царя, но ни чинами, ни царской милостью сыт не будешь. Государственные финансы пребывали в самом плачевном состоянии – деньги, как пылесосом, выкачивали и долголетняя война со шведами, и всевозможные «великие стройки», и сиятельные казнокрады вроде Меншикова с кучей последователей (правда, значительно уступавших ему в размахе). Сохранился рапорт Девиера в Сенат о состоянии дел во вверенной ему Канцелярии. Там генерал-полицмейстер открытым текстом пишет, что его люди годами не получали ни жалованья, ни обмундирования, ни ружей: «…За босотою и наготою на работы не выходят, а за неимением амуниции на караулы не ходят». Какие меры принял Сенат по этому рапорту, неизвестно, но вряд ли положение особенно уж улучшилось: казна была пуста. Остается только удивляться, как в таких условиях Девиер все же ухитрялся исполнять возложенные на него многочисленные обязанности. Невероятной энергии был человек…

В 1722 году полицмейстерскую канцелярию с обер-полицмейстером во главе создали и в Москве (подчинявшуюся Девиеру). Тогда же в некоторых крупных городах (но далеко не во всех) ввели должность полицмейстера, руководившего полицейской канцелярией, или конторой. Как правило, полицмейстера назначали из офицеров местного гарнизона, давая ему в подчинение нескольких канцеляристов и с десяток сержантов и солдат.

Интересная деталь: очень похоже, кто-то в верхах власти был, полное впечатление, большим романтиком. Еще при жизни Петра I «Тринадцать пунктов» дополнили «Регламентом Главного магистрата». Теперь провозглашалось, что полиция вдобавок к своим многочисленным обязанностям «принуждает каждого к труду и честному промыслу», «запрещает излишества в расходах» и даже участвует в воспитании молодежи «в целомудренной чистоте и честных науках». Легко догадаться, что все эти благие помыслы так и остались на бумаге, – полиция едва справлялась с тем, что на нее уже взвалили. По-прежнему для борьбы с преступностью, в том числе и городской, на подмогу приходилось выделять воинские команды. Жителей пригородов Петербурга полиция обязывала вырубать окрестные леса, чтобы лишить разбойников укрытия.

Сельской полиции так не существовало вообще – до ее создания оставались десятки лет.

Немного о следствии. Полицейская канцелярия вела, выражаясь современным языком, лишь предварительное следствие по делам о воровстве и разбое, а потом отправляла для дальнейшего следствия и суда либо в так называемую Юстиц-коллегию (в Петербурге), или в губернские и воеводские канцелярии (если дело происходило в других городах).

Все эти порядки, в общем, без изменений, сохранялись в течение «смутной пятилетки», как можно назвать недолгие царствования Екатерины I и Петра II. Высшие сановники были слишком увлечены интригами, казнокрадством, борьбой за власть и близость к трону, чтобы обращать внимание на полицию. Девиера ненавидевший его Меншиков по насквозь надуманным (а порой прямо-таки вздорным) обвинениям отправил в сибирскую ссылку. После чего дела в полиции лучше не пошли, наоборот…

Достаточно серьезные изменения стали происходить, когда на престоле прочно утвердилась Анна Иоанновна. Уже в первый год своего царствования она восстановила Сыскной приказ, тридцать лет назад ликвидированный Петром I. Сделано это было с самыми благими целями, для усиления борьбы с преступностью, но, как это порой случается, результат вышел прямо противоположный, о чем я уже подробно писал в одной из предшествующих книг: под крылышком Сыскного приказа обосновался знаменитый Ванька Каин, он же – официальный штатный доноситель, он же – глава шайки воров и разбойников. Коррупция затронула не только руководство Сыскного приказа, но и Сенат.

Каина в конце концов законопатили в Сибирь; большинство замешанных в его неблаговидных делишках сановников отделались легким испугом, но следствие и суд были из Сыскного приказа изъяты и вновь переданы Главной полицмейстерской канцелярии – точнее, специально созданной при ней Розыскной экспедиции.

На Санкт-Петербургскую полицию взвалили дополнительные обязанности: следить, чтобы пришедшие с грузами речные суда не стояли долго без выгрузки, вдобавок поднимать затонувшие. Возложили еще и заботу об уличном освещении, чистку Невы и каналов…

Правда, оказывали и помощь: теперь для уличных работ, чистки реки и каналов при полиции постоянно содержались в виде рабочих команд каторжники из столичных тюрем, обычно около ста человек. Для патрулирования улиц и ловли преступников к Главной полицмейстерской канцелярии на постоянную службу прикомандировали драгунскую полуроту. Для помощи в тушении пожаров стали выделять гвардейские полки, у которых имелись импортные пожарные насосы («трубы заливные аглинские»).