Русский штык на чужой войне

Из иностранных трудов особого внимания заслуживает работа австралийской исследовательницы Джудит Кейн, посвященной иностранным добровольцам Франко, ссылки на которую будут даны ниже.

Однако теперь наступает время рассказать несколько более подробно об этой странице истории, в том числе опираясь на неизданные до сих пор источники и малоизвестные российскому читателю работы.

Наибольший интерес представляют мемуары белогвардейцев-участников тех событий, позволяющие максимально дополнить картину боевой работы русских добровольцев на «Испанском фронте». Среди них дневники и воспоминания самого генерала Шинкаренко[594], являющегося одним из самых известных белогвардейцев в Испании.

Чтобы понять, в какой обстановке приходилось служить нашим добровольцам в Испании, необходимо сделать краткий экскурс в историю этой страны и её вооруженных сил.

До прихода к власти в Испании республиканского правительства в 1936 г. русских здесь проживало по сравнению с другими странами Европы очень немного – около 100 человек. Одна из главных причин – нестабильность и слабость испанской экономики, не позволяющая им здесь хорошо устроиться.

Кроме того, иностранным военным долгое время здесь было не на что рассчитывать. Дело в том, что законодательство Испании запрещало принимать на военную службу иностранцев. Однако положение, в котором оказалась страна в начале ХХ века, заставило Мадрид пересмотреть своё отношение к данному вопросу.

Но в отличие от Китая, Сербии (Королевства Сербов, Хорватов и Словенцев или позднее Югославии), Франции и Парагвая военная служба в Испании не была долгое время привлекательной для белогвардейцев.

На момент оставления ими Крыма эта страна была одним из самых отсталых государств Европы, что в достаточной мере было справедливо и для ее вооруженных сил, которые с начала XIX века преследовали тотальные неудачи. Речь в том числе идет о разгроме испанских войск в Южной Америке, гражданских войнах на территории самой Испании и утрате остатков колониальной империи в конце XIX – начале XX веков в результате действий США, а также поражений в Северной Африке.

Утрата латиноамериканских колоний в 1-й половине XIX века ничему не научила испанские правящие круги, да они и не могли изменить ситуацию физически. Страна, сделавшая великие географические открытия, на протяжении более 300 лет была фактически заложницей собственных колоний.

Поскольку деньги с латиноамериканских золотых и серебряных рудников текли оттуда широкой рекой, власти почти не задумывались о промышленном развитии страны.

В то время как главный ее конкурент – Великобритания переходила на мануфактурное, а потом и фабричное производство, Испания продолжала находиться почти на том самом уровне, на котором она начала великие географические открытия 1492 года.

На это повлияла и обстановка внутренней смуты в стране, захлестнувшей её после развала огромной Испанской колониальной империи, произошедшего как оформленное явление к 1830-м гг. Государство, прежде жившее за счет эксплуатации колоний, погрузилось в полосу затяжного кризиса.

А экономическая нестабильность не способствовала и политическому спокойствию. Карлистские войны – по сути, междоусобицы разных претендентов на испанский престол – продемонстрировали внутреннюю слабость страны, к которой примешивалась также иностранная интервенция, в том числе французская и британская.

С потерей Испанией последних колоний в результате поражения в войне 1898–1901 гг. с США (Куба и Филиппины) у Мадрида почти не осталось заморских владений. Тогда испанцы обратили особое внимание на соседнюю Африку. Однако к тому времени свободных колоний там уже фактически не было.

Правда, оставался еще Марокко с непокоренными берберскими (главным образом рифянскими) районами на севере. Важность для Испании контроля этих территорий во многом была обусловлена стремлением надежно держать под ударом Гибралтарский пролив и выход из Средиземного моря в Атлантику. Для этого испанцам необходимо было более заметное присутствие в Марокко, подразумевающее расширение контролируемой ими зоны за счет внутренних районов этой страны, таким образом, чтобы основные их североафриканские порты – Мелилья и Сеута – оказались в надежно прикрытом тылу[595]. Народы Марокко начиная с XV века упорно сопротивлялись захвату страны. Все успехи испанцев там к рубежу XIX века сводились к захвату узкой прибрежной полосы, которая в ширину едва ли превышала радиус действия испанских корабельных пушек[596].

И вот в 1908 г. испанцы начали новую изнурительную войну по его захвату. Но несмотря на все усилия, до конца Первой мировой войны новых территорий там получить почти не удалось. Живущие на севере Марокко рифы оказались отважными и умелыми бойцами, отстаивавшими буквально каждую пядь родной земли. В результате к началу 1917 г., только по официальным данным, испанцы потеряли убитыми тысячу офицеров и 16 тысяч солдат[597].