Русский спецназ. Трилогия в одном томе

Первый гидроплан, добравшись до острова, стал передавать координаты стоящих на рейде кораблей.

«Зейдлиц» не мог сдвинуться с места и представлял из себя отличную мишень для учебных стрельб, но в русской эскадре канониры выучились стрелять, еще находясь на берегу, поэтому результаты залпа были предсказуемы.

«Фон дер Танне», получив несколько торпед от торпедоносцев, тоже был прикован к одной точке, а если бы он поднял якорь и запустил турбины, то скорость его была бы сравнима с черепашьей. Лишь эсминцы сновали по бухте, точно в потревоженном муравейнике, нервно вспарывая воду, а их экипажи прислушивались, ожидая каждое мгновение услышать противный свист летящих снарядов.

Первым делом гидроплан сбросил бомбу на развалины маяка, заметив среди руин моряка, который что‑то передавал флажками на «Зейдлиц». Хоть и все послание пилот не разобрал, но и так было понятно, что матрос передает координаты русских кораблей. Затем он сбил качавшийся над «Зейдлицем» воздушный шар, пробив его оболочку пулеметной очередью. Наблюдатель в гондоле, увидев русский гидроплан, нагнулся, закрыл голову руками, точно бортик той клетушки, в которой он болтался на высоте тридцати метров, мог защитить его от пуль, но ни одна из них его так и не задела. Воздух со свистом вырывался из рваных дыр, но шар не падал, а терял высоту очень медленно, саваном опускаясь на дредноут. Сперва о палубу стукнулась гондола, ее чуть протащило, но наблюдатель сумел выбраться из нее, отделавшись лишь синяками и испугом.

Зенитчики бросились к единственному исправному пулемету, отогнали гидроплан, боясь, что тот тащит на своем борту бомбы, но тот и не думал нападать на дредноут. У него была совсем другая задача.

Канониры, получая данные с гидроплана и сверяясь с картой бухты, рассчитывали угол наклона орудий для того, чтобы залпом накрыть дредноут и крейсер.

Тем временем второй гидроплан полетел к казарме, которую все еще обороняли штурмовики, отпугнул наседавших на них германских морских пехотинцев пулеметными очередями. Черные точки, распластанные на земле, отчетливо выделялись на фоне потускневшей травы. Пилот осыпал их дротиками, а чуть позже, развернувшись, сбросил три бомбы.

Казармы горели в нескольких местах. Но штурмовикам приходилось очень жарко не только из‑за этого.

Эссен, напрасно прождав полчаса, приказал открыть огонь.
Дредноут «Измаил», на котором он держал свой вымпел, содрогнулся, когда носовое орудие выплюнуло трехсотпятидесятикилограммовый снаряд.
Канониры провожали его взглядами, словно и вправду могли различить, как эта неуловимая для глаз стальная масса, начиненная взрывчаткой, рассекает воздух, но как он летит – они‑то слышали, а гул разрыва до них донес ветер.
В бухте вода поднялась огромным столбом метрах в семидесяти от «Зейдлица», зависла, точно замерзнув, потом распалась на бесчисленное множество брызг и осела, разбегаясь в разные стороны волнами, которые стали биться о борта кораблей.
Страшил и этот столб, и особенно звук, с которым летел снаряд. Он свистел, как должен был свистеть демон, вонзаясь в мозг тысячами иголок, которые парализуют все тело, и оно становится безвольным.

– Недолет, – сообщил по рации пилот гидроплана.

На поверхность всплывала оглушенная рыба. Ее чешуя серебрилась, как серебрится свет луны на воде. Но распуганные людьми чайки давно отправились искать более спокойное место, и никому эта рыба была не нужна.

Сейчас‑то канонирам ничего не грозило, и волновать их могло только то, что они без толку истратили снаряд, обошедшийся казне в тысячи рублей, да еще что командующий эскадрой может прогневаться на них, всыпать по первое число и не пустить на берег, когда время увольнительной придет. Но вот в боевой обстановке этот промах мог стоить им очень дорого, ведь германцы могли оказаться точнее и спалили бы их в орудийной башне, прежде чем они выстрелят вновь.