Русский спортивный дискурс: лингвокогнитивное исследование

В современных исследованиях концептуальных метафор чрезвычайно продуктивной[25] оказалась методика анализа метафорической модели, предложенная А. П. Чудиновым, который, в свою очередь, опирался как на фундаментальное исследование в области теории метафорического моделирования[26] Дж. Лакоффа и М. Джонсона, так и на учение М. Минского о фреймах-структурах для представления знаний [Минский 1979], «адаптированное» на лингвистической почве Ч. Филлмором [Fullmore 1982: 111 – 137] (см. также о фреймовой семантике Ч. Филлмора [Колесник 2002]).

Основными задачами описания метафорической модели являются, по мнению А. П. Чудинова, выделение «сферы-источника» («области источника») и «сферы-магнита», «сферы-мишени» («области цели»), их лингвокогнитивная характеристика, анализ системы фреймов и слотов исследуемой модели как «когнитивного динамического сценария, отражающего представления о типичной последовательности развёртывания модели» [Чудинов 2007: 132]. Чрезвычайно важной для нашего исследования является и справедливая мысль о том, что система метафорических моделей – это «важная часть национальной языковой картины мира, национальной ментальности, она тесно связана с историей соответствующего народа и современной социально-политической ситуацией» [Чудинов 2007: 131].

Добавим, что именно описанная методика будет использована в данной диссертационной работе для лингвокогнитивного анализа доминантных концептуальных метафорических моделей русского спортивного дискурса.

4.3.2. Метафора, по меткому и точному определению Дж. Лакоффа и М. Джонсона, «объединяет разум и воображение», она суть «воображаемая рациональность» (выделено мной. – Е. М.) [Лакофф, Джонсон 2004:215].

Заметим еще раз, что научный «пафос» теоретиков концептуальной метафоры базируется на основополагающем представлении о метафоричности понятийной системы человека, а следовательно, и о том, что понимание на основе метафор есть образная форма рациональности.

Однако цитируемые авторы, разумеется, не отрицают сосуществования метафорических способов познания, освоения и понимания действительности с метонимическими, рациональными, неметафорическими по своей сути, основанными на логических методах обнаружения связи между концептами, между означаемым и означающим концептуальной модели[27].

И в этом смысле нам близка позиция Р. Якобсона [Якобсон 1990], Ю. М. Лотмана [Лотман 1996], П. Рикёра [Рикёр 1995], А. Е. Серикова [Сериков 2007], Д. Г. Трунова [Трунов 2005] и других исследователей, которые говорят об универсальности «полюсов» метафоры и метонимии как механизмов познания действительности, развития речевого события[28], о противоположности метафорических (основанных на ассоциации по сходству) и метонимических (основанных на смежности явлений действительности, на взаимной связи или родстве понятий) процессов[29].

Таким образом, «в основе любых тропов как риторических фигур лежит взаимодействие метафорического и метонимического механизмов восприятия мира и генерации текстов» (выделено автором. – Е. М.) [Сериков 2007: 134].

Более того, можно утверждать, вслед за П. Рикёром и Р. Якобсоном, что «существует возможность придать полярному отношению между метафорой и метонимией более общий функциональный смысл, свидетельствующий о полярности метафорического и метонимического процессов мышления [Рикёр 1995: 109] и что «конкуренция между двумя механизмами поведения – метафорическим и метонимическим – проявляется в любом символическом процессе, как внутриличностном, так и социальном» [Якобсон 1990: 129].

Кстати заметим, что традиция разноаспектного изучения метафоры и метафорических механизмов познания действительности в риторике, стилистике, лексикологии, лингвистической поэтике, наконец, в когнитивной лингвистике неизмеримо богаче, чем традиция изучения метонимии[30].

Несмотря на объективную сложность интерпретации метонимических процессов, по нашему глубокому убеждению, объектом исследования в когнитивной лингвистике могут и должны быть не только концептуальные метафорические модели (концептуальные метафоры)[31], объективированные в разных типах дискурсов и демонстрирующие универсальность метафорического способа категоризации действительности, но и концептуальные метонимические модели (термин предложен H. А. Кузьминой), репрезентирующие принципиально иную, не метафорическую, а рациональную, логическую форму структурирования человеческого восприятия, мышления и деятельности и также вербализованные в дискурсах.