Из рассказа Андреевой видно, что она ночевала в квартире Вейнребена три ночи: с пятницы на субботу, с субботы на воскресенье и с воскресенья на понедельник. В последнюю ночь на 1 июня, в 5-м часу утра,
VII
А раньше она служила, находилась при хозяйском имуществе, не раз стирала дорогое господское белье и всюду, где она работала, о ней говорили как о «честной». Что же произошло с нею?
И вдруг ужасная мысль как молния прорезала ее ум и сразу парализовала всякие другие мысли.
Убить и взять. Это так просто! Никого нет, никто не узнает. Тиснуть, и кончено.
И она идет и душит старуху, но это оказалось не так легко. В борьбе она пришла в ярость и переломала старухе ребра. А время шло. На дворе уже светло. Надо уже спасаться. И вот она ломает комод, берет из него что попало и... спасается.
Неужели это не «соблазненная» с виду кажущийся разбойник (нет слов, что с преступною волею)? Она жила и раньше, жила бы и дольше, честно трудясь, если бы ей не подвернулся такой «случай».
Третье приводимое здесь мною убийство не менее страшно, чем предыдущее, и я все-таки также причисляю его к типу убийств, совершенных по соблазну, по внезапно пришедшей в голову идее.
VIII
20 мая 1883 года в 5 часов пополудни в доме № 20 по Караванной улице, в квартире купца Эрбштейна найден убитым человек, оказавшийся Николаем Богдановым, оставшимся при квартире Эрбштейна на время его отъезда.
И вот опять начались поиски.
Эти поиски были немного сложнее предыдущих, и когда-нибудь я расскажу о них особо, но сейчас я хочу обратить внимание читателя на характер и мотивы убийства.
Кратко сказать, нашли мы убийцу благодаря оставленному им старому пальто.
Убийцей оказался крестьянин Николай Кирсанов, который успел уже скрыться из Петербурга и уехать к себе на родину в село Пересветово Дмитровского уезда Московской губернии.
История поимки его также не лишена занимательности. За ним командировали туда двух чиновников, которые и взяли его, и привезли в Петербург, в сыскное отделение. И здесь он без всякого запирательства подробно рассказал, как было все дело.
Сознание его было записано буквально с его слов, и я привожу здесь его полностью, со всею его ужасающей простотою.
IX
«Надо полагать, черт меня в этом деле попутал, — начал он свое показание, — потому что допрежь этого никаких таких мыслей мне и в голову не приходило.
Правда, любил я выпить, и в непотребный дом зайти, и сбезобразничать, но чтобы убить или грабить — никогда.
А тут и случилось...