Русский транзит 2

Нет, все же мне это не понятно, — гундосил таможенник, либо по неопытности своей боявшийся срыва или огласки, либо просто набивавший себе цену. Сам-то он прекрасно понимал, не мог не понимать, что клиент больше ни с кем из таможни договариваться не будет, дабы не платить двоим — это ведь вдвое больше!

— Да что же тут непонятного! Весь сыр-бор-то в том, что вместо некоего порошка в адрес иностранной фирмы придут мои вещи, только и всего! А уж с фирмой я сам разбираться буду. Видите, и в документах-то числится порошок, который как раз эта фирма в наш адрес отсылала, а теперь вроде назад отзывает не понадобился. У нас в стране такого добра оказалось навалом. Так что ничего страшного нет, зато вы, мой дорогой, получаете хорошие деньги. Ну как, все в порядке?

— Я не знаю…

— Да что тут знать-то! Порошок — на сторону, а в ящик мои вещи. Вы же понимаете, власть не любит, когда антиквариат за кордон идет, даже если он не представляет реальной ценности; вдруг мне за мои иконки старые, пару акварелек и бабушкино колечко еще и платить придется? Так я эти деньги лучше вам отдам! Ну, голубчик, вы как, созрели?

Когда к Паше вернулось ощущение реальности, он увидел перед собой чьи-то ноги.

Над ним стоял крепко сбитый человек в легкой куртке и джинсах. В руках он держал здоровенную «пушку». Лица его нельзя было разглядеть в темноте. Паша автоматически потянулся к своему «бульдогу», который покоился в кобуре под мышкой, но крепыш заметил это и, уперев дуло «пушки» в Пашин лоб, при казал сидеть смирно и не шевелиться, иначе ему придется грамм на девять облегчить свой револьвер.

Паша подумал, что дело обстоит совсем не хорошо, поскольку денег у него в карманах не так много, чтобы налетчик мог удовлетвориться ими и посчитать, что его бандитская работа оплачена в должной мере «И на сутенера вроде не похож, думал Паша. У тех повадки другие. Да и зачем сутенеру нападать на меня, когда он потом может мои деньги снять со своей девочки? Значит, это — местный бандит, который решил срубить бабки в одиночку и потом залечь на дно, пока они в мыле тщетно будут искать его по всем „малинам“ областного центра. Наверное, он сидел в ресторане и видел, как я „снимал“ подружку… Ладно, тем хуже для него. Из свидетелей останется только Танечка, а с ней уж я договорюсь».

— Парень, если тебе нужны деньги… — начал Паша Колпинский, осторожно пытаясь подняться с земли.

— Сидеть и руки на затылок! — отрывисто сказал крепыш. Ты же не хочешь, чтобы я тебе вентиляционное отверстие в башке проделал?

— Нет, спасибо. Мне и так хорошо, а то сильно дуть будет, не дай Бог заболею, — сказал Паша, прикидывая расстояние до крепыша. Что ж, пожалуй, стоило рискнуть — заехать ему пяткой под коленку и сломать противника. — Но дай мне хоть на корточки сесть, а то ведь так и почки застудить можно.

— А зачем тебе почки? Может, почки-то тебе уже и не понадобятся! — крепыш довольно зловеще хмыкнул, видимо припомнив что-то веселое из биографии.

— Все может быть, конечно, и тебе, приятель, виднее, но все же я сяду на корточки.

— Ладно, садись, юморист, и доставай ремень из штанов: для порядка надо бы связать тебя.

— Вяжи, конечно… А вы, Танечка, не бойтесь.

Все это время Танечка молчаливо стояла в стороне, как-то по-сиротски пугливо прижавшись к заводской стене.

Паша не торопясь стал вытаскивать из брюк ремень: обстоятельства вынуждали его изменить свой план, поскольку крепыш стоял теперь сзади, приставив холодный ствол к Пашиному уже теряющему свою растительность темени.

Вытащив ремень, он поднял его двумя руками над головой, как бы предлагая крепышу связать их. Крепыш замешкался, видимо, размышляя как ему справиться с этим делом, но потом взял ремень из рук Паши.

— Сиди, не поворачивайся и рук не опускай, — сказал он деловито.

Пока крепыш вязал за его спиною петлей, Паша уже знал, что он будет делать. От сильного нервного напряжения на лбу у него выступил холодный пот, сердце гулко стучало в уши. Спиной, нет, всеми своими нервными окончаниями, вдруг превратившимися в тысячи антенн и локаторов, он ощущал, где сейчас стоит крепыш и что делает. Видеть противника с закрытыми глазами, в полной темноте, чувствовать его спиной — этому учили его когда-то и теперь вот пришло время применить свое умение. «Только бы не промахнуться, — думал он, ощущая неприятный холодок в животе, — а то чего доброго этот молодец со страху выпустит в меня всю обойму».

— Ну, любезный, давай сюда руки. Крепыш накинул на Пашины руки петлю и стал затягивать ее, но поскольку эту операцию он из осторожности проделывал только левой рукой (в правой он держал «пушку»), крепкого узла не могло получиться. Паша не сопротивлялся и изо всех сил пытался продемонстрировать своему противнику полную лояльность.

— Теперь можно встать? — как можно более миролюбиво спросил Паша крепыша.

— Ну что ж, попробуй, — сказал тот нерешительно, отступая на шаг.