Русский Царь Батый

Так вот. Мстислав Мстиславович приходился тестем Ярославу Всеволодовичу. «Ведена бысть! Ростислава из Новгорода, дщи Мстиславля Мстиславича, за Ярослава, сына великого князя Всеволода, в Переяславль Суждальский». Тем не менее родственные связи не воспрепятствовали жестокому конфликту, разгоревшемуся из-за Новгорода, между Мстиславом и владимиро-суздальскими князьями Всеволодовичами, Ярославом и Юрием. Этот конфликт привел в 1216 году к печально знаменитой битве на реке Липице, где Ярослав с Юрием были полностью разгромлены. То, что Юрий и Ярослав не помогли войску киевских князей, в коем одним из командующих являлся Мстислав, можно объяснить старыми обидами. Но не только в них дело. Все обиды отступали у князей перед практическими соображениями. Скорее всего, уже в 1223 году Ярослав тем или иным образом, был связан с Чингизидами. В этом нет ничего удивительного, если учесть тот факт, что, по свидетельству Плано Карпини, уже в 1216 году в великоханской монгольской ставке находились «русские клирики».

Не только обиды, но и кровное родство было забыто. Примеров тому множество. В биографии Ярослава есть такой связанный с братом Юрием эпизод: «В кровавых событиях зимнего похода Батыя на Северо-Восточную Русь князь Ярослав Новгородский никакого участия не принимал, хотя старший брат, великий князь Юрий Всеволодович, возлагал на него немалые надежды. Возможно, именно надежды на помощь новгородских полков князя Ярослава побудили Юрия оставить в начале февраля 1238 года свою столицу и отправиться с дружиной на север» на реку Сить – собирать новое войско для отпора захватчикам.

Сюда, в воинский лагерь на Сити, должны были подойти войска из северных заволжских городов и Новгорода. В первую очередь из Новгорода!

Об этом прямо пишет летописец: «Ждучи к собе брата своего Ярослава с полки…» И добавляет печально: «И жда брата своего Ярослава, и не бе его…» (В. В. Каргалов, статья «На крутом переломе русской истории»).

«В „Истории Угедей-каана“ Рашид-ад-Дина содержится прямое указание на то, что сразу после Ситской битвы татарские войска „ушли оттуда, порешив в совете итти ту менами облавой и всякий город, крепость и область, которые им встретятся на пути, брать и разорять… При этом походе Батый пришел к городу Козельску, в направлении, противоположном Новгороду!“ (В. В. Каргалов, статья „На крутом переломе русской истории“).

Безусловно, именно в направлении, противоположном Новгороду! Поскольку не было необходимости идти на Новгород – там находился сын Ярослава, Александр Невский.

То, что после битвы на реке Сить (было бы более верным сказать, «после убийства Юрия на реке Сить») батыевские войска рассыпались на мелкие отряды и стали уходить в сторону Козельска, легко объяснимо. Мелким отрядам легче найти фураж и продовольствие, а владимиро-суздальские войска не угрожали батыевцам. Это, видимо, им гарантировал Ярослав.

В. В. Каргалов пишет: «Гибель Юрия Всеволодовича автоматически открывала дорогу на великокняжеский стол его младшему брату] Ярославу. Сохранялась легитимность и преемственность великокняжеской власти. Сыграл ли этот личностный мотив решающую роль – остается только гадать…» («На крутом переломе русской истории»).

Дело, однако, не только и не столько в великокняжеском титуле. Титулом сыт не будешь. Дело в контроле над торговыми путями. Вот где золотое дно. Поскольку Ярослав и Батый являлись союзниками и деловыми партнерами, то становится легко объяснимым то положение, которое занимала Северо-Восточная Русь в быстро растущей после 1253 года Империи Моголов. «Именно такой (самостоятельной. – К. П.) страной осталась во времена „татарщины“ Северо-Восточная Русь, она не стала „улусом“ Золотой Орды, то есть не вошла непосредственно в состав государства завоевателей. Арабский автор первой половины XIV века Эль-Омари признавал, что русские выступают по отношению к ордынскому хану „как подданные его, хотя у них есть свои цари. Если они обращались к нему с повиновением, подарками и приношениями, то он оставлял их в покое; в противном случае делал на них грабительские набеги и стеснял их осадами“ (В. В. Каргалов, „На крутом переломе русской истории“).

Нельзя не отметить, что при взгляде на события XIII века может возникнуть впечатление, будто княжеские междоусобицы имеют случайный характер и часто зависят только от прихотей или плохого настроения членов беспокойного семейства Рюриковичей. Но это не верно.