Русский вечер в Ницце

– Ты же не захотела учиться.

– Не захотела. Да, не захотела, потому что потом перспектив никаких. Понятно? – Лена повысила голос.

– Я просто интересуюсь.

– Я же в вашу жизнь не лезу.

– Ты можешь спросить меня о том, что тебя интересует.

– Правда? Вот здорово! Тогда скажите, как вы распорядились наследством моего отца. Мне чего-нибудь там причитается? Как-никак родная дочь.

Инга подумала, что Андрей был, наверное, прав. Лена раскатала губу на наследство. Поэтому он ее и отшил. Но Инга все же должна попытаться наладить с девушкой контакт. Ради отца. Ради его памяти. Достучаться до Лены. Хотя это трудно. Но если есть хотя бы один шанс из тысячи, она должна использовать его. Не отступать от намеченного. И Валдис говорил: нужны терпение, внимание и забота. Его слова всплыли в памяти Инги.

– Мы поговорим об этом после, не сейчас, – мягко сказала Инга.

– В другой раз? – насмешливо спросила Лена.

– Твоему отцу не понравился бы такой тон.

Лена вздрогнула, как будто ее ударили.

– А я не видела его. Не знала. Он умер, когда я еще не родилась.

– Я знаю. Он был… замечательным человеком.

Инга запнулась. Если бы ей предложили сказать об отце в двух словах, она не смогла бы. О такой многогранной личности, таком ярком разностороннем человеке просто нельзя рассказать кратко.

– Я понимаю, тебе тяжело, Лена. Ты его не знала. Но он бы тебе понравился. С ним было легко. Он умел понимать с полуслова. Когда отец готовил роль принца Альберта в «Жизели», он часто повторял: «Альберт – это я». В нем был романтизм. Накал чувств. Он был… как принц из сказки.

Лена исподлобья смотрела на нее.

– Я читала… он любил эту роль.

– Очень. И старался каждый раз играть ее по-новому. В зависимости от настроения. Его герой на разных спектаклях был разным. Отец никогда не танцевал механически. В танец он вкладывал свою душу.

Инга умолкла.

Она смотрела перед собой расширенными глазами. Перед ней возникла картина-видение: отец, танцующий Альберта. Легкий, воздушный. Вот он танцует с Жизелью, стараясь очаровать ее… А потом падает на тело мертвой Жизели, как орел, у которого подрезали крылья… На лице отца целая гамма чувств: от восторга и обожания до горя и отчаяния. Арвид Мартинсоне не танцевал, а проживал жизнь своего героя.

– Он говорил, что Альберт более сложный персонаж, чем кажется на первый взгляд, – сказала Лена.

– Верно. Откуда ты знаешь? – Инга вспомнила, что отец писал об этом в одной из статей.

– Я читала. Он впервые показал Альберта страдающим. Не пустым соблазнителем, а живым человеком.

– Да.

Инге вдруг показалось, что Лена как бы кружит около нее. Ходит кругами. Она знает много, в подробностях о жизни и творчестве ее отца, о его размышлениях. Как старательная ученица, она все записывала и заучивала.

– А ваша любимая балерина – итальянская прима Карла Фраччи.

– Да, – Инга от неожиданности даже вздрогнула. – Ты и это знаешь?

– Тоже читала, – усмехнулась Лена. – Интересно же узнать о творчестве своей сестры.

Инга молчала.

– И вы очень любите цветы фрезии. А еще белые розы.

– Да.

Инга ощутила приступ внезапной тошноты. Она была будто под колпаком. Ее жизнь просвечивалась, как ренгеном.

– А знаете, что я хочу вам сказать?

Лена приблизила свое лицо к ее.

– Нет.

– Я вас ненавижу! Всех! Вы высокомерные идиоты. Отгородились от всех славой, деньгами и думаете: так и должно быть. А все остальные для вас – быдло. Заботитесь вы только о себе, о том, чтобы лишний раз мелькнуть на страницах газет и журналов. Больше вам ничего не надо. И общаетесь вы со мной только потому, что боитесь.

– Я? Боюсь? – Инга непонимающе посмотрела на Лену.

– Конечно, – усмехнулась та. – Вы боитесь, что правда обо мне выплывет наружу. И все узнают, что у вашего отца есть еще одна дочь, не вашего клана. И тогда вам придется делиться.

– Чем? – машинально вырвалось у Инги.

– Всем!

В кафе на них стали обращать внимание. Инга оглянулась.

– Ага! Вам страшно, что нас кто-нибудь услышит, – продолжала девушка. – Так вот! Я плевать хотела на вас. И подачками вы меня не купите. Я все расскажу про вас. Все! Я дам информацию в газеты, на телевидение. Вы у меня еще попляшете!

Лена вскочила из-за стола.

– Лена!

Но та рванула к выходу.

– Лена!

Инга провела рукой по лбу. Какая глупость! Она хотела наладить отношения. Помочь девчонке. А она… Еще грозится передать все огласке. Сообщить в СМИ. Этого нельзя допустить ни в коем случае. Надо поставить в известность Андрея, пусть уладит конфликт. Она, Инга, здесь ничего не может сделать.

Инге хотелось плакать. От бессилия. Ей всегда хотелось разрешать все споры мирным путем, но чаще всего получалось наоборот. «То ли я такая невезучая, то ли еще что-то», – думала она…

Инга заплатила по счету и вышла на улицу. В машине набрала номер Андрея. У него было занято. Инга подождала минут пять. Набрала снова. То же самое.

Она дозвонилась только через двадцать минут. И все это время сидела и набирала номер.

Наконец раздались протяжные гудки, и голос брата произнес:

– Алло!

– Андрей, это я.

– Да?

– Андрей! Я встречалась с Леной…

– С какой Леной?

– Ну… с нашей сестрой.