Русский вечер в Ницце

Андрей взорвался моментально. Как новогодняя петарда.

– Ты что, сошла с ума? Я же тебе запретил к ней приближаться!

– Андрей! Я взрослый человек и сама решаю, что мне делать, а чего не делать.

– Что она тебе сказала?

– Она хочет предать все огласке.

– Поздравляю, – раздался свистящий шепот Андрея. – Ну что, добилась?

– При чем здесь я?

– При том! Зачем ты влезла в это дело? Я тебе сразу сказал, чего она хочет: денег и славы. Ты меня не послушалась. И – получила результат.

– Я не виновата.

– А кто виноват? Я?

Инга молчала.

– Что теперь делать?

– Не знаю. И можно ли тут вообще что-то сделать? – сухо сказал Андрей. Немного помолчав, добавил: – Не волнуйся. Я приму самые радикальные меры.

Инга вытерла слезы. А если Лена пойдет напролом? Если она сдержит свое обещание и сообщит обо всем в средства массовой информации?

Внезапно она вспомнила о Валдисе Бракшните. О его словах, что он сделает для нее все, защитит ее.

Он взял трубку сразу, и Инга не дала ему возможности даже слово сказать.

– Прости, Валдис, но у меня, кажется, появилась серьезная проблема…

Глава восьмая

Анна посмотрела на себя в зеркало. То, что она там увидела, ей не понравилось: мутный взгляд, всклокоченные волосы. Лицо было припухлым, словно она много спала или плакала. А ведь ни то, ни другое не было верно. Скорее сказывалась общая усталость от прошедших дней.

К ней на две недели приезжала из Германии родная сестра. С ребенком – любимой племянницей Люсей. Шустрая шестилетняя девочка, очень похожа на Анну в детстве: такая же рыжая и веснушчатая. Анну в школе дразнили «рыжей, рыжей, конопатой». В Германии Люсю дразнить было некому. Немецкие дети не знали такой дразнилки. И поэтому Люся с удовольствием повторяла за Анной слова «рыжая, рыжая, конопатая». А потом – заливалась смехом.

Две недели пролетели как один день. Анна давно заметила: когда скучно или неинтересно, время тянется медленно-медленно. А когда весело и прикольно, оно мчится со скоростью ракеты.

Первый день встречи едва не закончился грандиозной ссорой.

Из аэропорта Галка приехала сразу к ней. Анна ахнула, увидев сестру – та поправилась, округлилась. Но осталась такой же легкомысленной и веселой. Роли в их семье были распределены давно: Галя была красавицей, Анна – умницей. То, что прощалось Галке, не прощалось Анне. Но родителей уже не было в живых, и сестры перестали негласно конкурировать друг с другом.

Галя после череды неудачных браков и романов вышла замуж за иностранца и уехала в Германию на ПМЖ. Вместе с дочерью Люсей. И Анна осталась одна.

Теперь Галя приезжала в гости, на две недели. Анна ждала ее приезда с нетерпением. Они не виделись уже около года. Но больше всего Анне хотелось увидеть Люсю, любимую племянницу.

Анна хотела встретить их в аэропорту, но Галя категорически отказалась:

– Сиди дома, мы сами приедем. Не суетись.

– Может, все же лучше…

– Нет. Не лучше.

Когда раздался звонок в дверь, Анна почувствовала, как у нее подкосились ноги. Она с трудом справилась с навалившимся столбняком и пошла открывать.

На пороге стояла располневшая сестра в коричневых брюках и желтом кожаном плаще. Чемодан и дорожная сумка стояли возле ног.

– Привет!

– Привет!

Сестры расцеловались.

– А где… Люся? Ты ее не взяла?

И тут от лифта к Анне ринулся рыжий комочек, заливаясь смехом.

– Это она решила тебя напугать, – пояснила, улыбаясь, Галя. – Все чего-то выдумывает… Не может на одном месте усидеть спокойно. Метеор какой-то, а не ребенок.

– Анна! Анна! – повисла на теткиной шее Люся.

– Ой ты, солнышко мое! Люсенька, девочка ты моя… – целовала ее Анна. – Как же я по тебе скучала!

– А я по тебе.

– Да что вы стоите? Проходите, – засуетилась Анна, подхватывая сумку и чемодан, – располагайтесь…

Они посидели на кухне, попили чай. От еды Галя отказалась. При этом Люся встревала в разговор и все время задавала Анне разные вопросы. Галя цыкнула на нее, но Анна сказала:

– Пусть. Я ее давно не видела.

Потом Люсю отправили спать. А сестры остались на кухне, и тут начались разговоры «про жизнь».

Гале нравилась жизнь за границей. Нравилось чувствовать себя дамой и заниматься домашним хозяйством.

– И как ты тут живешь? – спрашивала она, окидывая скептическим взглядом крохотную кухню. – Квартирка маленькая… Темно, мрачно… Повернуться негде…

– Ой, Галь, очки-то не втирай. Не строй из себя гламур-тужур. Давно ли выбралась из наших краев?

– Ты знаешь – давно. Сто лет назад. Теперь я уже и не представляю себе, как можно жить в таких квартирах. Все-таки свой дом – это свой дом. Большой, просторный. И ты сама себе хозяйка.

– Я тоже сама себе хозяйка.

– Ну да! – с издевкой сказала Галя. – На двух метрах.

– Ты приехала оскорблять меня? – вспыхнула Анна.

– Нет, что ты! Просто повидаться. Давно ж не виделись.

– Тогда нечего критиковать мою квартиру. Между прочим, родители не одобрили бы твой выбор. Уехала и ребенка увезла.

– А что здесь наши родители видели? Ничего.

– Оставь родителей в покое. И не критикуй никого.

– А я и не критикую, просто высказываю мысли вслух.

– Лучше держи их при себе.

– Ты стала такая… как работать в милицию пошла.

– Какая такая?