Русский вечер в Ницце

– Вот здесь вы не правы. Я специально посмотрела в Интернете справку. Андрей Мартинсоне – деятель на ниве культуры широкого профиля. У него собственный бизнес – фонд имени отца. Организация проводит различные культурные акции. Стало быть, он мог посодействовать в разных областях. Пристроить девушку хотя бы секретаршей в свой фонд.

– Он что, уже не танцует?

Анна покачала головой.

– Нет. Несколько лет назад Андрей Мартинсоне получил серьезную травму колена, и с карьерой танцовщика ему пришлось распроститься. Он занялся другими вещами: продюсированием, режиссированием балетных спектаклей и концертов.

– И как? Успешно?

– Да. У него, видно, талант бизнесмена и администратора.

– Надо же! – покачал головой Баринов. – А говорят, творческие люди лохи в вопросах менеджмента.

– Из любого правила есть исключения. В данном случае это именно так.

– А Инга?

– Инга – нет. Инга – танцовщица. Но в Большом театре ее дела идут не настолько блестяще, как кажется со стороны. У нее сейчас один спектакль. Был другой, но его недавно сняли с репертуара. Одним словом, согласитесь, негусто.

– А у Волошиной?

– Далась вам эта Волошина…

– Сейчас она самая раскрученная дива от балета. Какую кнопку ящика ни ткнешь – она там. Даже у Соловьева выступала в передаче «К барьеру».

– И как она вам?

– Роскошная женщина… – закатил глаза Баринов. Но тут же поправился: – Я хочу сказать – хорошая балерина.

Анна погрозила начальнику пальцем.

– Все вы, мужчины, без ума от Волошиной из-за ее внешности и форм. А прикидываетесь любителями балета.

– Не будем отвлекаться на посторонние темы. Значит, Лена Матросова интересовалась родственниками?

– Да.

– Цели мы не знаем.

– Учитывая сумму, которую она получила… А что вам удалось узнать насчет того, кто перечислил деньги Матросовой?

Баринов развел руками.

– Типичная «липа». Подставуха. Фирма-однодневка. Испарилась – и никаких следов.

– А с братом Матросовой побеседовали?

– Дозвонился. Встречаемся завтра. Он – в шоке. Про родственников ничего не знает. В смысле – не общался и не собирался иметь с ними никаких дел. И ничего не знает про дела сестры. Про то, что Лена выходила на них. Сказал: если бы знал – не посоветовал бы ей.

– Вы спросили почему?

– Да.

– И что он ответил?

– Говорит: ни к чему, лишние волнения. Да и неизвестно, что от них можно ожидать.

Анна усмехнулась:

– Он почти слово в слово повторяет мать Лены Матросовой. Я беседовала с ней. Сказала, что нам известно, кто отец ее дочери. Женщина не отпиралась. Но отрицает, что Лена могла контактировать со своими родственниками. Она, мол, не посоветовала бы дочери приближаться к этим людям. Они – опасны.

– Что еще сказала?

– Встала в глухую оборону. Настроена была весьма агрессивно. И, мол, ничего не знала об интересе своей дочери к семье Мартинсоне.

– Как ни верти, получается, что ты права. Твоя версия наиболее любопытна. Матросова могла выйти на своих родственников и…

– И?

– А что было дальше, мы не знаем, – вздохнул Баринов.

– Девушка могла требовать денег за молчание. Известной семейке не понравилось бы, что у них есть незаконнорожденная сестра. Пятно на репутации отца.

– Верно! Но это – наши догадки. Доказательств у нас нет никаких.

– Будем доставать.

Баринов улыбнулся. Уверенность Анны его всегда умиляла.

Глава двенадцатая

На следующий день сразу после беседы с братом Лены Матросовой, Борисом Кокорекиным, Баринов встретился с Анной. Они вдвоем собирались нанести визит Андрею Мартинсоне в его фонд, который располагался в районе Чистых прудов. О встрече Баринов договорился заранее.

Встретились около метро. Наверху.

Погода обещала быть жаркой, и Баринов перекинул кожаную куртку через руку.

– Как ты? – спросил он Анну, которая пришла вовремя. Минута в минуту.

– Нормально.

– А мне жарковато.

– Как прошла беседа с братом Лены Матросовой?

Баринов вздохнул:

– Собственно говоря, ничего нового он не сказал. Все уже обрисовал в телефонном разговоре. С сестрой он общался, но не часто. О ее проблемах узнавал от матери. Та жаловалась на нее, но он успокаивал. Говорил, что это пройдет. О том, что Лена интересовалась семьей Мартинсоне, он не знает. Сестра ему об этом не рассказывала. Про увлечение Интернетом – тоже. Лена просила его подарить ей компьютер, и он обещал ко дню рождения – в июле. Вот и все. Я пытал его насчет всяких там личных подробностей, но он меня фактически оборвал. Типа, с кем спала сестра или был ли у нее бойфренд, не в курсе. Она ему не докладывала. Я так понял, что отношения у них были не ахти. В смысле, каждый жил сам по себе.

– Намного брат старше Лены?

– На восемь лет.

Анна пожала плечами.

– Разница существенная. Учитывая разницу характеров, воспитания… Как он вам показался?

– Динамичный молодой человек. Типичный журналист: мыслит четко и конкретно. От семьи давно отбился. Живет отдельно, снимает квартиру. Он поглощен карьерой, работой. И всякие женские проблемы ему по фигу. Бывал у матери примерно раз в месяц, давал деньги, и все. На этом его контакт с семьей исчерпывался.

Анна прищурилась:

– Короче: нового вы ничего не узнали.