Русский вечер в Ницце

– Потому что это – внутрисемейное дело. И касается только нас, Мартинсоне.

– Очевидно, ваши внутрисемейные разборки зашли слишком далеко.

– Прошу без оскорблений!

Анна сделала Баринову знак успокоиться. Тот хмуро мотнул головой и продолжил:

– Почему все-таки вы скрыли факт знакомства с девушкой?

– Матросова вела себя совершенно безобразно. Она устраивала сцены. Караулила меня около офиса. Скандалила.

– А вы?

– Я пытался ее успокоить. И решить вопрос полюбовно, без крика и шума. Сами понимаете, нам огласка ни к чему.

– Что вы имеете в виду под словом «полюбовно»?

– Я… я дал ей деньги. И сказал, чтобы она оставила мою семью в покое. Никуда не лезла. – Андрей Мартинсоне переводил взгляд то на Баринова, то на Анну.

– Сколько вы дали?

– Три тысячи долларов.

– Она сама назвала такую сумму?

– Нет.

– Она требовала денег?

– Ясно, что все сводилось к этому. К чему еще?

– То есть, когда она пришла в очередной раз, вы просто сунули ей деньги?

– Примерно так.

– Она не отказалась?

Мартинсоне хмыкнул:

– Конечно, нет.

– Почему вы говорите «конечно», раз сама девушка не заводила речи о деньгах?

– Это подразумевалось.

– Вы подразумевали? Или Матросова намекала на денежную сумму? Скажем, жаловалась на трудную жизнь, финансовые проблемы…

– Честно говоря, я не помню. Для меня главным было уладить конфликт.

– Что она хотела конкретно? – вставила вопрос Анна.

– Конкретно – не знаю. Девочка заявила, что она – тоже Мартинсоне. Что она – наша родная сестра.

– У меня несколько другая информация, – сказал Баринов. – Она говорила вам: нужно делиться. Что вы скажете на это?

– Я не помню точно, что говорила эта экзальтированная девица.

– Но эту девицу нашли убитой. А при ней – крупную сумму.

– На что вы намекаете? – ледяным тоном спросил Андрей Мартинсоне.

– Я суммирую факты. Не более того.

– Я ничего не знаю об убийстве. Точнее – не знал, пока вы мне не сообщили об этом.

– Больше вы ничего не хотите добавить?

– Я все сказал.

– Сколько раз Матросова поджидала вас у офиса?

– Раза два-три.

– Когда впервые?

Мартинсоне поднял глаза к потолку.

– Примерно полтора месяца назад.

– Через какое время она пришла к вам во второй раз?

– Не помню. Кажется, через неделю. Я не отмечал в календаре.

– Ваша сестра в курсе этих встреч?

– Нет. Я не говорил ей.

– Почему? Какие отношения между вами?

– Очень хорошие. Поэтому я ее и оберегал.

– Поясните вашу мысль, – вмешалась Анна.

Зарубина наблюдала за словесным поединком мужчин со стороны и видела: Баринов все больше и больше нервничает. Пытается сохранить контроль над ситуацией, но ему плохо удается. И, напротив, Андрей Мартинсоне становится все более и более невозмутимым. Как будто бы следователь и допрашиваемый поменялись ролями. Почему? В чем тут дело?

Анна смотрела на руки Андрея Мартинсоне. Они как будто жили своей, отдельной, жизнью. Иногда бизнесмен слегка барабанил пальцами по столу (Анна заметила такую привычку), а иногда просто клал руки на стол или сцеплял их.

– Какую мысль? – почти грубо спросил Мартинсоне.

– Почему вы решили не вмешивать сестру?

– Инга – чуткий человек. Творческая натура. Ее очень легко вывести из равновесия. Она – эмоциональный, впечатлительный человек. Лучше ее не посвящать в дела подобного рода. Это может закончиться для нее нервным срывом. Поэтому она ничего и не знает.

Анна кивнула головой.

– Но вы не хотели признавать девушку своей сестрой.

Андрей Мартинсоне вновь забарабанил пальцами по столешнице.

– Еще неизвестно, действительно ли это так. Нужно делать анализ на ДНК, устанавливать отцовство, то есть проводить экспертизу и так далее. Я уже говорил вам, что многие хотят нажиться на известных людях, примазаться к ним. Матросова не была исключением.

– Но если все обстояло именно так, то почему вы не передали дело соответствующим органам? Написали бы заявление на Матросову, и ее привлекли бы к уголовной ответственности за вымогательство. Или хотя бы за хулиганство в общественном месте, раз она скандалила перед входом в здание. Почему вы решили заплатить ей? Проще было бы сделать по-другому.

Анне показалось, что в глазах Андрея Мартинсоне мелькнула растерянность. И что-то еще. Страх?

– Я не хотел огласки ни в каком виде.

– Значит, вы утверждаете, что не платили Матросовой ту сумму – пятнадцать тысяч долларов?

– Нет. Не платил.

– Скажите, пожалуйста, где вы были двадцать восьмого апреля между десятью и одиннадцатью вечера?

– В дороге. Я ехал домой.

– Вы были один?

– Да.

– В каком часу вы приехали домой?

Лоб Андрея Мартинсоне перерезала вертикальная морщинка.

– Точно не помню. Кажется, в половине двенадцатого.

Баринов поднялся со стула. За ним – Анна.

– Я могу надеяться, что меня и мою сестру оставят в покое? – устало спросил хозяин кабинета.

– Если будет нужно в интересах следствия – мы встретимся еще раз.

По улице Баринов шел хмурый.

– Скотина! Понимает, что доказательств у нас – никаких! – дал выход эмоциям начальник Анны.

– Я бы не смотрела на все столь пессимистично, – бодрым голосом откликнулась Зарубина.

– Почему?

– Потому что у нас есть серьезная зацепка.

– Какая?

– Инга.

– Что ты имеешь в виду?

– Ее тонкую впечатлительную натуру.