Русский вечер

Потом произошел случай, который открыл мне глаза на истинное положение вещей. Днем в жуткую жару мы забрели в парк. Вероника решила меня угостить чем-то в высоком бокале, эдакой кондитерской красотой с розово-желтым навершием из крема. Наверное, это было мороженое, хотя утверждать не возьмусь. Я села за столик, а Вероника пошла покупать угощение. Уличное кафе было отгорожено стойкой с узким парапетом. Вероника двигалась с подносом между витриной с вкусностями и стойкой по направлению к кассе. Народу было немного. Вдруг вижу, моя тетка берет бокал и спокойно ставит его на стойку. Потом берет другой бокал с мороженым, ставит его на поднос и подходит к кассиру. Оплатив, она возвращается за другим неоплаченным бокалом, спокойно ставит его на поднос и идет к столу.

Единственное, что я посмела сделать, — отказалась от мороженого, сославшись на насморк. Вероника умяла обе порции, а я сидела рядом, слушая, как она мурлычет от удовольствия, и безумно боялась, что во мне увидят сообщницу. Но бросить тетку я не могла. Нас предупреждали, что за подобные игры могут не просто устроить скандал, а отвести в полицейский участок, более того, выслать из страны. Потом-то я узнала, что призрак позора и скандала был Веронике особенно сладостен. Она играла с опасностью. Кайф начинается тогда, когда ты крадешь, не оглядываясь по сторонам, но всей своей старой кожей ощущаешь — ты на грани… Это так остро, волнительно! Во время воровских приступов лицо ее окрашивало особое выражение — отрешенное, задумчивое, уголок слегка подкрашенного рта лез вверх. Видно было, что она прямо-таки купается в адреналине, а я обмирала от ужаса.

Теперь представьте наши походы по магазинчикам, набитым сувенирами, картами, открытками, путеводителями и кучей каких-то никчемных мелочей. Мне нужно было купить подарки Сонечке, Яне, подругам. В этих лавчонках обычно один хозяин, он же продавец. Я объясняю хозяину, что я хочу, мне показывают майки, цепочки, венецианские маски… а Вероника исчезает в недрах магазина. Расставленные на полках милые пустяки совершенно доступны. Хозяину и в голову не приходит, что среди его владений бродит клептоманка. «Вероника, я пошла… Где ты?» — зову я тетку, как маленькую девочку, а она упирается, не хочет покидать такие доступные и соблазнительные богатства.

Обширный чемодан на колесиках пополнялся сувенирами. Один раз Веронику таки поймали. Я вышла на улицу раньше, чтобы покурить. Через три минуты в дверях лавчонки появилась моя драгоценная тетка, она отбивалась от продавщицы, совала той в руки деньги, что-то пыталась объяснить — по-русски, разумеется. Естественно, я вмешалась. По счастью, продавщица понимала язык Альбиона. «Ах, сударыня, дама перепутала… Дама думала, что другая дама за нее уже заплатила. Пятнадцать тысяч лир… Вероника, верни этот бокал. Ах, кубок? Тем более кубок нам совсем не нужен!»

— Нет уж, вы берите, если вынесли вещь из магазина! И оплатите полностью.

Бесстыдница Вероника потом совершенно искренне возмущалась:

— Да разве я взяла бы эту подделку, если бы знала, что она так дорого стоит!

С первых же дней нашего тесного общения я выбрала линию поведения, надеюсь, что правильную. Перевоспитывать, возмущаться, увещевать, ставить заслоны — бесполезно, мы просто разругаемся и испортим друг другу поездку. Я решила просто не замечать теткины клептоманские игры. Это болезнь, патология сознания, грубая ухмылка старости. В молодости у Вероники не было ничего похожего. И крадет она, надеюсь, только у чужих. Во всяком случае, у меня за время нашего путешествия она ничего не украла. Хотя до сих пор не знаю, где посеяла янтарные запонки — подарок Паши. Может, мои запонки тоже перекочевали в чемодан на колесиках?

Теперь вам понятно, откуда у меня возникли основания усомниться в теткином рассказе относительно конверта. Вполне вероятно, что в аэропорту она что-то сперла, какую-нибудь емкость, а в емкости обнаружила не блестящие погремушки, не открытки и бусы, а белый конверт. Тетка порядочный человек, она не станет выбрасывать чужие письма. Она решит всенепременно доставить их адресату.

Все это только домыслы. Даже если я в чем-то права, будет очень трудно расколоть Веронику. Я почти уверена, что, обуй ее в испанский сапог и прижигай руку огнем, она и тогда будет твердить, что не украла, а взяла по ошибке. С этими радужными мыслями я отбыла утром на Соколиную Гору.

7

На своем Г-образном участке Вероника устроила маленький рай. Попадая сюда, я всегда удивлялась, насколько узки ее сотки. Как говорится, шаг в сторону — расстрел. Но ступать было некуда. Вероника не стала тратиться на ограждение своей земли. По длинным сторонам участка стояли плотно сбитые чужие заборы, перед домом Желтковы соорудили подобие калитки, дальний торец замыкал огромный куст боярышника. Колючее это растение вполне отвечало заградительной функции. А за плотными заборами высились богатства, неправедно нажитые, а также алчность, праздность и похоть. Во всяком случае, Вероника именно так характеризовала своих соседей. Она говорила: