Русский верлибр. Антология

Марина Мнишек была прельстительна.
Бела лицом, а брови имея тонки.
Глаза змеиные. Рот мал. Поджаты губы.
Возрастом невелика.
Надменна обращением.
Любила плясания и игрища
И пялишася в платья
Тугие с обручами,
С каменьями и жемчугом,
Но паче честных камней
Любяше негритенка.

8

Царь Василий был ростом мал.
А образом нелеп.
Очи подслеповаты,
Скуп и неподатлив,
Но книжен и хитер.
Любил наушников,
Был к волхованьям склонен.

9

Боярин Федор – во иночестве Филарет —
Роста и полноты был средних.
Был обходителен.
Опальчив нравом.
Владетелен зело.
Божественное писание разумел отчасти.
Но в знании людей был опытен:
Царями и боярами играше
Аки на тавлее.
И роду своему престол Московский
Выиграл.

10

Так видел их и, видев, записал
Иван Михайлович
Князь Катырев-Ростовский.

Алексей Ремизов (1877—1957)

«Засни, моя деточка милая!…»

Вячеславу Ива́новичу Иванову

Наташе

Засни, моя деточка милая!
В лес дремучий по камушкам
                                   Мальчика с пальчика,
Накрепко за руки взявшись и птичек пугая,
Уйдем мы отсюда, уйдем навсегда.
Приветливо нас повстречают красные маки.
Не станет царапать дикая роза в колючках,
Злую судьбу не прокаркает птица-вещунья,
И мимо на ступе промчится косматая ведьма,
Мимо мышиные крылья просвищут
                                           Змия с огненной пастью,
Мимо за медом-малиной Мишка пройдет
                                                              косолапый…,
Они не такие…
Не тронут.
Засни, моя деточка милая!
Убегут далеко-далеко твои
                                           быстрые глазки…
Не мороз – это солнышко едет
                                           по зорям шелковым,
Скрипят его золотые, большие колеса.
Смотри-ка, сколько играет камней самоцветных!
Растворяет нам дверку избушка
                                           на лапках куриных,
На пятках собачьих.
Резное оконце в красном пожаре…
Раскрылись желанные губки.
Светлое личико ангела краше.
Веют и греют тихие сказки…
Полночь крадется.
Темная темь залегла по путям и дорогам.
Где-то в трубе и за печкой
Ветер ворчливо мурлычет.
Ветер… ты меня не покинешь?
Деточка… милая…

Красный звон

Город святого Петра – Санктпетербург!
Полюбил я дворцы твои и площади,
тракты, линии, острова, каналы, мосты,
твою суровую полноводную Неву
и одинокий заветный памятник
огненной скорби —
Достоевского,
твои бедные мостики на Волковом,
твои тесные колтовские улицы,
твои ледяные белые ночи,
твои зимние желтые туманы,
твою болотную осень с одиноким
тонким деревцом,
твои сны,
твою боль.
Полюбил я страстные огни —
огоньки четверговые
на Казанской площади
и в стальные крещенские ночи
медный гул колокольный
Медного всадника.
Разбит камень Петров.
Камень огнем пыхнул.
И стоишь ты в огне —
суровая Нева течет.

«Я стою в чистом поле…»