Русский верлибр. Антология

Я стою в чистом поле —
чистое поле пустыня.
Я стою в чистом поле —
ветер веет в пустыню:
грём и топ,
стук железа.
В копотном небе вьется:
крылье, как зарево,
хвост, как пожар.
Наскочья нога ступила на сердце —
рас-
ка-
лена
душа.

«Родина моя просторная, терпеливая…»

Родина моя просторная, терпеливая
                                                         и безмолвная!
Зацвели твои белые сугробные поля
цветом алым громким.
По бездорожью дремучему
дорога пролегла.
Темные темницы стоят настежь – 
замки сломаны.
Или горе-зло-кручинное до поры
В подземелье запряталось?
Или горе-зло-кручинное
безоглядно в леса ушло?
Твоя горькая плаха на избы разобрана,
кандалы несносные на пули повылиты,
палач в чернецы пошел.

Родина моя просторная, терпеливая

                                                         и безмолвная!
Зашаталась русская земля —
смутен час.
Ты одна стоишь —
на голове тернов венок,
ты одна стоишь —
неколебимая.
По лицу кровавые ручьи текут,
и твоя рубаха белая,
как багряница —
это твоей кровью заалели
белые поля.
Слышу, темное тайком ползет,
пробирается по лесам, по зарослям
горе-зло-кручинное,
кузнецы куют оковы
тяжче-тяжкие.

* * *

Родина моя просторная, терпеливая
                                                         и безмолвная!
Прими верных, прими и отчаявшихся,
стойких и шатких,
бодрых и немощных,
прими кровных твоих
и пришлых к тебе,
всех – от мала до велика —
ты одна неколебимая!
Из гари и смуты выведи
на вольный белый свет.

О судьбе огненной

От слов Гераклита Эфесского