Русский волк

Он и пошел. Как я и ожидал, парень был мастером стиля «Деревенский алкаш на дискотеке» — пер танком, размахивая длинными ручищами без всякой системы, абы попасть по мне. От пары таких деревня-дзуки я ушел без труда, но третий удар все же достал меня. Слава Богу, Драккан попал мне кулаком не в лицо, а в плечо — после удара такой силы я бы отправился в долгий, если не вечный нокаут. И вот тут красавец сделал серьезную ошибку; в восторге от собственной силы и ловкости остановился, поднял руки и заревел, как медведь. Я воспользовался тем, что он открылся и провел хороший прямой правой Драккану в челюсть. Рев оборвался, и бородач замотал головой: я же, не тратя времени даром, достал его хуком слева, а потом обработал ударом ногой под колено. Эффект был невеликий, мои удары только слегка ошеломили громилу, и мне, наверное, пришлось бы плохо, если бы вдруг не раздался истошный крик, который заставил всех забыть о нашем с Дракканом поединке:

— Ашарди! Ашарди!

Я не понял, в чем дело, но только что-то просвистело у меня мимо уха, и Драккан встал, как вкопанный — из его груди, чуть пониже правой ключицы, торчала оперенная стрела. Ночь наполнилась воем, гиканьем, топотом копыт. Про меня все забыли: гномы, наблюдавшие за нашим спаррингом, разбежались, хватая оружие. Я был предоставлен самому себе.

На лагерь напали. Вокруг вагенбурга в темноте метались тени, похожие на кентавров, и на нас густо посыпались стрелы. Одна из них впилась в глину у моих ног. Сообразив, что в свете костров я становлюсь отличной мишенью, я бросился к повозкам и забился под одну из них. Отсюда я мог видеть и слышать, как разворачивается битва между неизвестными мне людьми, напавшими на лагерь, и гномами охраны, которые с яростными воплями отбивались от нападающих, засев в повозках. По лагерю с ржанием метались испуганные лошади, а кроме того, пущенные с той стороны зажженные стрелы подожгли несколько шатров. Еще одна стрела со стуком ударила в борт повозки, под которой я спрятался, и я почувствовал запах горящей смолы.

Эх, блин, похоже, отсидеться не удастся. Если те, кто напал на лагерь, ворвутся в круг повозок, мне не спастись — убьют наверняка.

Я увидел, как один из гномов, пронзенный несколькими стрелами, выронил арбалет и упал замертво с повозки. Я решился. Выскочил из-под фуры, на ходу выдернув из борта горящую стрелу, петляя, как заяц, добежал до мертвеца, сорвал с него колчан с болтами и подобрал арбалет. В свете разгорающегося пожара — уже несколько повозок и большинство шатров ярко пылали, разгоняя темноту, — я увидел нападавших. Это были смуглые бородатые всадники, одетые во что-то кожано-пестро-меховое, вооруженные короткими луками и саблями, и их было много. Некоторые из них, показывая класс джигитовки, прямо с коней прыгали на фуры, прорезали тенты и, врываясь внутрь, сходились с гномами врукопашную, но большинство носились кругом, пуская стрелы, которые густо утыкали фургоны и поражали засевших в них гномов. Картина боя в точности напоминала сцену нападения индейцев на переселенческий караван, которую частенько можно увидеть в вестернах. Разве только шквальной стрельбы из винтовок и револьверов не было. Несколько выстрелов из самопалов все же были в начале схватки, но я так и не понял, кто и в кого стрелял.

Натянуть арбалет оказалось не так просто, но я справился. Вложил в желобок болт и, укрывшись за кучей тюков, прицелился в ближайшего ко мне всадника, который азартно рубился с двумя вооруженными секирами гномами. В армии я был хорошим стрелком, на «отлично» выбивал все нормативы, но АК74 и арбалет — немного разные вещи. Поймав всадника в прицельную рамку, я выстрелил, но попал не в туловище, куда метил, а ниже, в лошадь. Конь вражеского воина заржал и повалился набок: обрадованные этим гномы быстро покончили с упавшим всадником. Один ноль в мою пользу.

Следующий выстрел был удачнее — я с одного попадания уложил всадника, который поджигал факелом тент повозки. Потом я стрелял еще и еще, почти всегда точно, и тут заметил, что в лагере появились пешие противники. То ли нападавшие прорвались через вагенбург, то ли сменили тактику. Пять или шесть воинов пробежали мимо меня, не заметив — видимо, их целью был шатер Кулота Нанна.

В колчане осталось всего четыре болта. Я отбросил арбалет и вооружился боевым топором и щитом, которые подобрал у тела убитого гнома в нескольких шагах от меня. Остро заточенный топор на длинной рукояти весил килограмма два, если не больше, и был идеальным оружием для такого неважного фехтовальщика, как я. Щит же, не деревянный с окантовкой, а стальной, цельнокованый, с тяжелым умбоном и широкими кожаными ремнями, мог отлично защитить от любого оружия. Быстрым бегом я кинулся к шатру и увидел интересное зрелище.