Русский XVI век: от соборности к опричнине

В 1550 году собор принимает новый Судебник, что очень важно, потому что Судебник его деда 1497 года так и не вошел в жизнь. У нас есть только один список судебника 1497 года, значит, его не рассылали по провинциям. А Судебник 1550 года есть во множестве копий, то есть, он реально стал работать. Это очень важно, потому что люди теперь знают, что можно, что нельзя, и новый судебник достаточно эгалитарен по своим принципам.

Третий очень важный момент — это замена кормлений на правильно установленное самоуправление. Какой раньше был принцип? Боярину давали какую-то область, он собирал в ней налоги — такой ордынский принцип, — и обязан был какую-то часть отдавать в Москву, а сколько он собрал сверх этого — это было его личное дело. Это совершенно не помогало развитию, зато разоряло население. В 1551-52 гг. кормления отменяются, вводится самоуправление, то есть сами губы, области, (отсюда будущие губернии) — выбирают старост и судей, то есть суд становится мирским, а не царским, только самые сложные дела отсылают в Москву царю. Само общество выбирает и свое руководство, и собирает тот оброк, который положен на эту область. Понятно, что оброк положен вполне разумный, и поэтому начинается хозяйственный подъём областей. Впервые после монгольского разорения вводится правильная система организации местной власти. Это все делает Земский Собор.

Так называемый Стоглавый освященный собор в 1551 году подтвердил решения земских соборов, утвердил Судебник, провел канонизацию многих святых и, что примечательно, поддержал нестяжательское направление русского монашества Нила Сорского против последователей Иосифа Волоцкого, которым покровительствовали Иван III и Василий III.

В 1551 году пытаются ликвидировать систему местничества. Это одна из самых вредных язв русского общества. Система местничества состояла в том, что нельзя было назначать младшего родственника на пост более высокий, чем тот, который занимает старший родственник в этом роде. Младший родственник и моложе, и энергичнее, и, может быть, талантливее, а надо было обязательно воеводой держать самого старшего. В 1551 году эта система устраняется на время. Полностью удалось устранить её только при царе Федоре Алексеевиче в конце XVII века.

Еще и реформа вотчинного управления. На Руси различались две формы владения: поместье и вотчина. Поместье — это то, куда помещает царь дворянина и где он управляет, получает оброк с крестьян, это, фактически, его зарплата, и он должен в случае войны (это обычно области более близкие к границе) выходить в войско с определенным количеством людей «людно, конно и оружно». А вотчина — это родовое имение, которое не принадлежит Великому князю, а принадлежит вотчиннику, с ним он может делать все, что хочет — передавать по наследству, продавать, дробить. Вотчина — это земля. Люди не принадлежат вотчиннику, он их к себе приманивает, чтобы они обрабатывали его землю. Борьба за людей — это особенность в XVI века, потому что в России земли много, людей мало. Поэтому вотчинник готов давать крестьянам ссуды и помощь на выгодных условиях. Люди свободны, они могут уйти от этого вотчинника. Вотчинники заинтересованы в том, чтобы люди не уходили, и поэтому особые есть годы, они появляются позже, первый — 1581 год в конце правления Ивана Грозного — уроженные годы, когда переход запрещен. Вообще же, каждый год после Юрьева дня, расплатившись с долгами, можно переходить к другому вотчиннику, или вообще уходить с земли, или создавать свое хозяйство там, где есть свободные земли. Судебник 1550 г. подтвердил право Юрьева дня. Так земские соборы за несколько лет упорядочивают жизнь Московии.

Примечательно, что в Литве происходят такие же реформы, только раньше лет на 20. Избранная Рада пытается на Московской Руси, с рядом корректировок воспроизвести реформы польско-литовского типа. Потому что митрополит Макарий, Адашев, Сильвестр, и Курбский прямо потом будет об этом писать Ивану Грозному, видят всю пагубность русской системы единовластия, бесконтрольного расхищения национальных богатств и все большей и большей потери свободы обществом. Василий III уже именовал всех своих даже самых ближних бояр не слугами, а смердами, то есть, мужиками, от которых смердит, воняет. И если Иван III все-таки не решался бояр наказывать членовредительством, то Василий III, если кто скажет, что он государь жестокий и немилосердный, вот за это велел резать язык.