Русский XX век на кладбище под Парижем

Графиня Мария Николаевна Толстая последние два десятилетия своей жизни прожила в парижском пригороде Аньере, а с образованием там прихода была его старостой. В конце 50-х годов приход издал брошюрку, в которой есть как воспоминания прихожан о графине Толстой, так и ее собственные дневниковые записи – и радостные, и печальные. Вот запись от 15 марта 1942 года. Приход отмечал в тот день свое десятилетие, служил владыка Евлогий, который дал Марии Николаевне свое благословение и поднес грамоту за неустанный десятилетний труд в приходе – «и за что! – восклицает Мария Николаевна, – за то, что Господь допустил мне 10 лет служить при Его храме…» А вот запись от 15 сентября 1943 года. Едва Мария Николаевна села ужинать с дочерью и внуком, как вдруг – грохот, звон стекла, «дом стал сотрясаться от пальбы, казалось – вот-вот рухнет на нас потолок… Мы не совсем еще спустились и стояли на лестнице, когда удар сильнее прежнего сотряс весь дом. Мы все вместе молились в эти страшные мгновения, и Господь помиловал нас. Оказалось, что одна бомба, не разорвавшись, упала под окном столовой… вторая в саду в нескольких шагах – тоже не разорвалась…» Вот и еще запись – от 12 марта 1945 года: «Вчера было наше приходское собрание. Я принуждена была, к глубокому моему сожалению, подать в отставку по дряхлости. Такая честь и радость была служить при церкви с моим дорогим батюшкой – служить прихожанам… Теперь в наш храм я не в силах ходить и только с лестницы слежу за богослужением…»

О графине М. Н. Толстой вспоминала и прихожанка Е. И. Слезкина (ныне она игуменья в женском монастыре Бюси-ан-От, что неподалеку от моего дома, за лесом; она мне и брошюрку аньерскую подарила): «И быть может, что больше всего поражало в М. Н., это было ее трогательное отношение к каждому. Она любила повторять слова ап. Павла: «Будьте братолюбивы друг к другу с нежностью»… После войны М. Н. переехала в верхний этаж нашего церковного дома – часто она мне говорила, как она благодарна Господу, что ей дано последние годы жизни провести под кровом столь любимого ею храма… С неослабевающим интересом слушала она каждого посетителя и, в свою очередь, делилась с ним своим опытом… А сколько интересных воспоминаний у нее было о России, и как много М. Н. самой пришлось перенести горя и трудностей. И уходили от нее как-то успокоенные, будничная жизнь казалась легче…»

30 октября 1948 года скончалась Мария Толстая, и хорошо знавший ее священник о. Мефодий так помянул ее перед отпеванием: «…из хорошей аристократической семьи (княжна Мещерская), она соприкасалась с царским двором и была фрейлиной Императрицы Марии Феодоровны. Много горя перенесла она в жизни: потерю детей, смерть мужа, убийство 15-летней дочери, тюрьму, голод, почти нищенское существование. Но ничто не сломило ее. Она была крепкой веры человек. Как она служила церкви и людям! Приняла тайно монашеский постриг, но это не отдалило ее от людей. Обо всех она помнила, обо всех заботилась… Большой человек была Марья Николаевна, большая и глубокая была жизнь ее души… не только в храме проявлялась ее забота и сочувствие: мы знаем, как она, старая и слабая, отправилась однажды, узнав о душевнобольном человеке, который заперся у себя в комнате верхнего этажа и никого к себе не пускал. Марья Николаевна пошла к нему, он ее впустил, и она содействовала устройству его в больницу. Многое другое мы знаем, но многого мы и не знаем».

«Многого мы и не знаем…» Возвращаясь как-то из Сент-Женевьев-де-Буа и отчаявшись дождаться местного автобуса до станции, поднял я руку по старой бродяжьей привычке, и остановилась машина… «Я к станции не еду, я Вас подброшу в Париж», – сказала мне по-русски симпатичная средних лет дама, сидевшая за рулем. Оказалось, внучка Марьи Николаевны, Ольга Павловна Толстая. Дорогой я услышал историю ее отца, Павла Николаевича. Он был из «эмигрантских детей», которых так неудержимо тянуло назад, на родину. А тут еще специально приехал звать изгнанников назад в Россию граф Алексей Николаевич Толстой, известный некогда всей эмиграции писатель. Звал возвращаться, потому что там молочные реки в кисельных берегах, и он вот, например, граф, а как сыр в масле катается… Так что Павел Николаевич, измученный ностальгией, и поехал…

– Что, расстреляли? – спросил я, обмирая от страха.

– Да, – сказала Ольга Павловна. – Откуда Вы знаете?

– Наслышан…

Сердце у меня сжалось, потому что я подумал о Марье Николаевне, которой было уже тогда за семьдесят: еще сын, еще один… Господи, что за мука… Господи, неужто и этим Ты простил, которые?.. Семижды семь простил…

ТОЛСТАЯ (ЛЬВОВА) ТАТЬЯНА МИХАЙЛОВНА, 1903 – 1987 ТОЛСТАЯ (САГАЦКАЯ) АЛЕКСАНДРА МИХАЙЛОВНА, 1905 – 1986 ТОЛСТОЙ СЕРГЕЙ МИХАЙЛОВИЧ ТОЛСТОЙ СЕРГЕЙ СЕРГЕЕВИЧ, 1958 – 1979 ТОЛСТОЙ ИВАН АЛЕКСАНДРОВИЧ, 1967 – 1974