Русский XX век на кладбище под Парижем

Полковник П. Игнатьев был направлен (в конце 1915 года) в Париж для создания службы русской контрразведки (против немцев). Позднее он был начальником Русской миссии в Межсоюзническом бюро при военном министерстве Франции, а в 1933 году, через три года после смерти графа П. Игнатьева, в Париже вышли по-французски его замечательные дневники (в 1999 году их перевод вышел в Москве под названием «Моя миссия в Париже»). Готовивший парижское издание 1933 года Э. Юнг, близко знавший графа, писал о нем в предисловии к книге: «Безупречный джентльмен, абсолютно порядочный человек, он вызывал симпатию». Сам граф в своих увлекательных записках обращает особое внимание на те испытания, которым подвергается любая порядочность на войне и в разведке: «Если даже в мирное время отмечаются многочисленные сделки с совестью и необъяснимое бесстыдство, то, сдается, во время войны у многих людей – и мужчин, и женщин – происходит некая деформация рассудка, толкающая их на поступки, которые они способны совершить только в состоянии крайнего напряжения или страшного потрясения.

Как руководитель русской контрразведывательной службы я мог неоднократно в этом убедиться и использовать прежде всего к вящей пользе моей страны…».

Разведчиком был в ту пору и родной брат Павла граф Алексей Алексеевич Игнатьев (его книга «50 лет в строю» вышла в Москве в начале 40-х годов). Французы с подозрительностью относились к обоим братьям. После революции пути братьев разошлись. Алексей стал служить у большевиков. Павел остался верен прежним убеждениям и писал в начале своих мемуаров: «Моя Родина попала под власть космополитических подонков. Увидит ли она снова берега Балтики? Никто не знает».

Графиня ИГНАТЬЕВА (урожд. княжна МЕЩЕРСКАЯ) СОФЬЯ С., 10.02.1852 – 27.02.1944 Гр. ИГНАТЬЕВ СЕРГЕЙ А., 20.10.1888 – 16.11.1955

«Приходя на праздничные службы в собор на ул. Дарю перед войной, – вспоминает священник о. Борис Старк, – всегда можно было видеть старую женщину в черной наколке, одетую во все черное, как бы сошедшую со страниц журнала прошлого века, и поддерживающую ее под руки немолодую женщину, скромно одетую, слегка хромавшую и осторожно ведущую свою престарелую мать. Это были графиня София Сергеевна Игнатьева и ее дочь Ольга Алексеевна. Мать и сестра небезызвестного генерала Алексея Алексеевича». О. Старк бывал в шумной, многолюдной квартире Игнатьевых на улице Миромениль: «Старая графиня всегда сидела в кресле и вышивала крестиком, чаще всего покровцы в храм, причем без очков, несмотря на возраст… Всегда в этом доме было полно народу… Всегда было очень шумно, очень безалаберно, очень дружно и весело, а у окна сидела безмолвная, старая, как «Пиковая дама», графиня София Сергеевна и вышивала свои покровцы. Один вопрос был «табу» в этом доме, это вопрос о старшем сыне Алексее Алексеевиче. Я не знаю, сочувствовали ли уже тогда члены семьи поступку Алексея Алексеевича, признавшего советское правительство, а ранее служившего в нашем советском торгпредстве. Думаю, что старой графине было нелегко примириться в этим, а также с прощанием навсегда со своим первенцем».

Старший сын графини граф А. А. Игнатьев не только перешел на советскую службу, но и отправился в Париж на вполне «хитрую» работу. Без сомнения, он соблазнял и вербовал малых сих.

В гостях у Игнатьевых на рю Миромениль собирались, вероятно, будущие репатрианты и «советизаны» (легко представить себе, о чем там говорили). Бывал там и князь В. А. Красинский (сын великого князя Андрея Владимировича и балерины М. Ф. Кшесинской), давший свое имя для фашиствующей просоветской организации младороссов (лозунг: «Царь и Советы»). Именно разоблачение тайной встречи главы младороссов А. Казем-Бека с графом-разведчиком А. А. Игнатьевым привело к окончательному краху младороссов (великому князю Кириллу Владимировичу и князю В. А. Красинскому пришлось отмежеваться от движения).

Неудивительно, что после войны Ольга и Сергей Игнатьевы взяли советские паспорта. Удивительно, что Ольга уехала, а Сергею так и не дали советской визы (о. Борис Старк строит на этот счет благонамеренно-любительские догадки: «Думаю, что Алексей Алексеевич решил, что Сергею лучше будет кончать свою жизнь около сына в Париже, тем более что он при слабом характере усвоил себе кое-какие гусарские привычки, которые могли бы ему помешать на Родине»). Вот и гадай, чему могли помешать гусарские привычки «рубахи-парня» Сергея Игнатьева. Может, он пил. А может, они помешали ему сотрудничать с братом на ниве разведки. Тогда при чем тут слабость характера? (Кстати, сын у Сергея Алексеевича был от его прежнего брака с актрисой Е. Н. Рощиной-Инсаровой.)

ИЗВОЛЬСКИЙ ПЕТР, протоиерей, 14.02.1863 – 9.12.1928