Русский Жребий

И подскочил задремавший Лопата, как солдат при команде «подъём!»:

— Героям слава!

— Слава нации!

— Героям слава! — ответил эхом уже весь майдан.

— Путин — х…о!

— Ла-ла-ла-ла-ла-ла!

— Во! Чуть не забыл, — Лось полез под матрац и выволок оттуда щиток на ремешках с последним из только что прозвучавших «паролей», по которым патриоты узнавали друг друга.

— Это шо? — не понял Лёня.

— Бери-бери! Это подарок от нас с Лопатой! Будешь на бой с москалями одевать, как эту… как её…

— Кирасу, — подсказал Лёня.

— Во-во! Сейчас многие хлопцы такие себе сделали! Давай, Леон, накатим ещё — за хлопцев!

За хлопцев накатить — дело святое. Хлебнув ещё, Лёня, не очень-то привычный к «возлияниям», поделился с друзьями тяжкой думой:

— А у меня ведь брательник кровный там. На Донбассе…

— Сепаратюга? — нахмурился Лось.

— Скорее всего… Мы с ним ещё зимой разругались…

— И шо?

— А то. Шо ж, мы теперь с ним друг в друга стрелять будем? Нехорошо это…

— Ты это брось, — мотнул головой с сальным оселедцем Лось. — Сепаратюги нам не братья. Даже если кровные. Сепаратюги — це враги, а врагов надо убивать.

— Сепаратюги, москали… Лось, а у меня ведь отец — русский. И бабка. Выходит, что и я москаль?

— Какой ты на … москаль? Ты украинец! Все, кто любят свободную от москалей Украину и сражаются за неё — все украинцы. И даже те москали, что в России нас поддерживают, они не враги нам. Гетман говорил, что миссия украинского народа — не только самому вернуться на искони принадлежащее ему в Европе место, но показать пример тем москалям, которые на самом деле не москали, а нормальные… Которые не колорады. Которые тоже сознают себя европейцами, а не азиатами с их выдуманным русским миром. Мы ещё и их должны освободить! И, вот, тогда заживём! Представляешь? Европа… Европейские харчи, тряпки… Мы по Парижам с Лондонами ездим…

— А на что мы по ним ездим? — прервал мечты друга Лёня. — Мы ж институтов не кончали… Кем же мы там работать будем?

— Дурак! На … работать в Европе? Там всякие азиаты есть, шоб работать. А нам пособия будут платить. А у них там пособия такие, каких мы здесь зарплат не видали. То-то жизнь настанет! И давно бы настала уже, если бы не эта ватная сволочь… Ты уж, Леон, постарайся. Надо эту колорадскую мразь выжечь, как в Одессе, чтоб и следа не осталось! И поскорее! Осень уже скоро, а там и зима. А вторую зиму ж…у здесь морозить да ещё без снабжения — околеть недолго!

— Ладно, постараюсь… — пообещал Лёня.

— Слава героям! — вновь истошно завопил Лось.

— Слава нации! — заревели нетрезвые голоса.

— Смерть москалям!

Кричал и Лёня, с каждым выкриком чувствуя, как отлетают от сердца туманившие его сомнения, как легка и пуста становится не отягощённая тяжёлыми думами голова, и как взамен этого всё существо наполняется твёрдой решимостью сражаться с врагами родной страны до победного конца.

— Ла-ла-ла-ла-ла-ла! — ударили в здоровенный там-там где-то совсем рядом, и ещё бодрее стало на душе.

«За одного нашего убьём десять ваших!» — так сказал священник на похоронах одного из погибших на войне хлопцев. Да-да! Именно так! Десять! Двадцать! И нечего жалеть и оглядываться! Потому что — никогда мы не будем братьями!

Глава 6

Снова пиликнул, действуя на нервы, фейсбук. Кого там ещё несёт нелёгкая? А! Очередной скачущий придурок! В бан без разговоров — наговорились уже за эти месяцы с каждым по очереди и со всеми сразу. Каждый раз от таких «дискуссий» ощущение, точно в кунсткамере побывал или в дурдоме.

В последнее время Николай переживал, как сам он формулировал, кризис собственной идентичности, поскольку неожиданно для себя оказался по разные стороны фронта с лучшими друзьями и по одну с теми, с кем бы ещё недавно и разговаривать не стал.

Николай Юшин вырос в семье, где «советское» не признавалось категорически. В отличие от абсолютного большинства сверстников он хорошо знал историю своей семьи, начиная с 19-го века. А историей этой не грех было гордиться! Его прапрапрадед, белый генерал Тягаев, служил у Колчака, а позже был ближайшим соратником Врангеля и скончался в эмиграции, а брат генерала погиб, обороняя Крым от большевиков; его прапрадед погиб при отступлении армии Колчака; прадед, которого прапрабабка вырастила чудом, оставшись одна в Советском Союзе, был художником, фотографом, кинематографистом, но практически ничего не успел создать, т. к. погиб в лагерях, успев оставить лишь сына, родившегося также, в лагере. Матерью же его стала оперная певица, чью жизнь также сломал ГУЛАГ, потомица старинного дворянского рода Аскольдовых, дочь белого офицера, прошедшего Соловки, тайно вернувшегося из эмиграции в СССР и до глубокой старости прожившего в Забайкалье под видом простого таёжного охотника…