Русско-еврейский Берлин (1920—1941)

Бикерман атаковал не только евреев-коммунистов, но и сионистов: они «увлеклись идеей создания своего государства и тянут за собой еврейские массы, отвлекая их внимание от вопроса об устройстве их судьбы совместно с Россией». Выступая в дебатах, он повторил свою мысль, что «погромы – явление печальное, но неизбежное и естественное». В другом своем выступлении Бикерман говорил об идеализме белых, о том, что называть их соответствующие деяния «погромами» было бы «злоупотреблением словами».

Именно эти высказывания Бикермана и в менее резкой форме Ландау вызвали наиболее бурную реакцию оппонентов.

А.Я. Гутман, редактор-издатель журнала «Русский экономист», говорил, что нельзя оправдывать погромы Гражданской войной: «Белая армия громила, а командование даже не пыталось противостоять погромам». Однако главной задачей «на современном этапе» он считал не критику Белого движения, а свержение большевиков: «Русские евреи должны быть русскими патриотами и противниками большевизма».

«Еврей-корниловец» Г. Шифрин (видимо, принадлежавший к тем немногочисленным евреям, которые вступили в Добровольческую армию еще на том этапе, когда она в самом деле была добровольческой и когда еще не было принято негласное решение не принимать в ее ряды евреев) «нарисовал картину преследования евреев белыми».

Наиболее резко выступил Н.Ю. Гергель, член «погромной комиссии»; забегая вперед, скажем, что результатом его многолетних трудов станет статья, в которой будет проанализирована статистика погромов633. Его подсчеты численности и половозрастной структуры жертв, так же как числа убитых евреев различными вооруженными формированиями, до сих пор остаются наиболее авторитетными. Выступая в прениях по докладу Ландау, Гергель заявил, что спорить имеет смысл не об ответственности евреев, а о позиции Ландау: «…пусть он пояснит, как он относится к белому движению и к деникинским погромам. Большевизм – отрицательное явление, но возвращаться ко временам Бейлиса не хочется тем более». Видимо, в газетном отчете речь Гергеля смягчена. Репортер ограничился сообщением, что Гергель говорил резко, и часть публики в знак протеста покинула зал.

Биограф императора Николая II С.С. Ольденбург выступил в защиту Белой армии, сказав, что «она – ядро будущей России». Поддержал «кающихся» еще один монархист – депутат III и IV Государственных Дум, в эмиграции – член Высшего монархического совета А.М. Масленников: «Большевизм есть продукт болезненных свойств русской души, но в устойчивости его организации повинны главным образом евреи – Троцкий, Радек, Литвинов и пр., без участия которых русская революция ограничилась бы жестоким, но непродолжительным бунтом». «Всем необходимо работать над восстановлением великой России», – закончил свое выступление Масленников, видимо, не исключая из числа этих «всех», в отличие от многих правых, и евреев.

О роли евреев в возрождении России говорил московский промышленник Кузнецов, призывавший забыть «все старые счеты»: «Еврей-купец, еврей-промышленник нужны возрожденной России. Только общими объединенными усилиями можно такую Россию создать».

Некоторые «кающиеся» разделяли монархические взгляды, видели в монархии (разумеется, «просвещенной») залог стабильности и порядка. Так, Мандель произнес настоящий «гимн будущей “нечерносотенной монархии”». А некая Минская выразила уверенность в том, что еврейство за последние годы поправело, 9 из 10 евреев «тоскуют по царе»634.

Прямо противоположных взглядов придерживался некий Каплан, заявивший, что советская власть – единственная сила, которая может навести порядок и поднять престиж России, и «вскоре гегемония Парижа перейдет к Москве». Эпфельбаум, назвавший себя беспартийным, но сторонником Коминтерна, говорил, что и сионисты, и «кающиеся» едины в том, что «расшаркиваются перед белогвардейцами, указывая, что они не с большевиками…Монархисты Бикерман и Ландау должны решить, за кого они: за Николая или Кирилла». Будущая монархическая газета в Берлине, иронизировал Эпфельбаум, будет издаваться на деньги евреев.

По словам журналиста И.М. Троцкого (не имевшего никакого отношения к Л.Д. Троцкому-Бронштейну), группа «кающихся» противопоставила себя еврейской общественности. «Будет ли власть в будущей России у Милюкова или Керенского, – говорил он, – неизвестно, но у Маркова или Масленникова она безусловно не будет и тем более постыдно быть у них на узде. Лишь 1917 год вывел евреев из их бесправного положения. Отрицание этого обрекает “кающихся” на полное одиночество».