Русско-еврейский Берлин (1920—1941)

28 марта с докладом «Еврейство и современная Россия» выступил сионист М.Ф. Гиндес. Доклад был устроен Организацией русско-украинских сионистов, он был задуман как отповедь ораторам из Отечественного объединения630. По мнению Гиндеса, значительное участие евреев в революции объяснялось условиями еврейской жизни, политикой властей, и «еврейство за это ответственности не несет. …Испытывая гонения, еврейство вынуждено было выделять из своей среды разрушительные элементы». Выбор евреев в пользу большевиков, полагал Гиндес, был неизбежен: альтернатива – Белая армия, которая «связала технику войны с еврейскими погромами. С последними еврейство идти не должно. А других сил на политической арене сейчас нет». «Новую школу» Гиндес счел «первой ласточкой грядущей капитуляции, наметившейся в еврейском народе», попыткой «подорвать основы еврейского равноправия». «Возбуждение… вопроса о покаянии в моменты, когда на шее затягивается петля реакции… недопустимо. Лозунгу покаяния должен быть противопоставлен лозунг твердой памяти. Это есть основное оружие борьбы еврейского народа с его врагами»631.

Правда, оставалось неясным, каким именно образом «твердая память» поможет еврейскому народу справиться с его неназванными врагами.

В дебатах приняли участие различные деятели еврейской и русской общественности Берлина, причем прения происходили не только вслед за докладами, но и в специально отведенные для этого вечера; некоторые участники выступали не по одному разу. Итоги дискуссии были подведены на собрании 19 апреля 1923 года. Удивительным было участие в дебатах в буквальном смысле слова на одной площадке сионистов, монархистов и сторонников (правда, немногочисленных) большевиков. Такое было возможно, очевидно, только в тогдашнем Берлине.

Приведем наиболее характерные высказывания участников дискуссий, в числе которых, разумеется, были и сами докладчики632. Основными обсуждавшимися вопросами была проблема «ответственности» и, в связи с этим, вопрос о погромах; об отношении к сионизму и большевизму; о путях восстановления России, ее устройстве и месте евреев в этой предполагаемой новой России.

Известный экономист Б.Д. Бруцкус, высланный в 1922 году из Советской России, один из пассажиров знаменитого «философского парохода», говорил, что русская революция «была заложена в глубинах русского народа. Прорвалась наружу русская народная большевистская стихия. Русский народ сам творит свою историю». В вопросе об ответственности нельзя отделять евреев от русских. Близость многих евреев к большевизму обусловлена их дореволюционным положением. Бруцкус и спорил, и соглашался с «кающимися»: «Трудно указать сейчас спасительный рецепт, но организацию еврейской общественности для борьбы за русскую государственность можно только приветствовать».

Сионистский деятель и историк погромов И.Б. Шехтман заявил: «Сионизм – единственное разрешение проблемы нации, живущей в чужой земле. Других союзников еврейство не имеет. Белое движение – только попытка реставрации царского времени, неизбежно связанного с погромами». Шехтман говорил, что евреи настолько натерпелись от царской власти и белогвардейцев, что все поневоле стали революционерами: «Февральскую революцию, которая отменила черту оседлости, процентную норму и прочие ограничения, можно только приветствовать».

Еще один сионист, И.А. Тривус, говорил, что «”кающиеся” наносят вред и евреям, и России: их деятельность не рассеивает мрака вокруг еврейского вопроса, а, наоборот, сгущает его. Они поддерживают в массах мнение, что евреи виновны в разрушении России. Евреи всегда были консервативны, так что их революционность – миф. Не евреи должны каяться, а те, кто вел антисемитскую политику».

Относительно консерватизма евреев Тривус и Мандель не расходились. Однако же Мандель считал, что, хотя революция имела русский характер, но еврейство в ней активно участвовало и потому должно нести за это ответственность. «Сионизм ничего весомого евреям не дает, – говорил Мандель, – сионизм способствовал оторванности части еврейства от России, между тем как русское еврейство срослось с Россией и русской культурой». Целью евреев, полагал Мандель, должно стать возрождение великой России, которое повлечет за собой и расцвет еврейства.

Манделю вторил Ландау: «Неправда, что у евреев нет союзников. Надо активнее участвовать в русской политической жизни». Невмешательство в российскую политику, к которому призывают сионисты, – «бездорожье». Ландау, в частности, обвинил евреев в недостаточном участии в защите патриарха Тихона: «Протесты эти тем более необходимы, что и евреи в случаях гонения на веру всегда обращались к мировому общественному мнению».