Русско-еврейский Берлин (1920—1941)

В феврале 1923 года публикуется информация об одном из «литературных» процессов, носившем «просветительский» характер (такие процессы широко использовались в советской пропаганде в 1920-е годы):

После ряда примерных процессов над хедерами и еврейской религией еврейские коммунисты в Киеве инсценировали суд над героями литературных произведений Шолом-Алейхема. Главными подсудимыми была Хава (Ева), дочь Тевье-молочника, и ее родители.

Приговор был вынесен в форме следующей резолюции:

«Хава была продуктом эпохи, когда коллективный инстинкт был еще силен в еврейском населении. Ее нельзя осуждать поэтому за то, что она покинула свою семью, находившуюся на примитивной ступени развития. Точно также отец Хавы Тевье не может быть осужден в виду того, что те круги населения, к которым он принадлежал, были отравлены религиозной традицией нескольких тысяч лет»608.

Любопытно, что эта советская форма была использована эмигрантами. 1 марта 1924 года в Берлине состоялся общественный суд над Евсекцией. Целью суда было «вскрыть в форме инсценированного процесса перед широкими еврейскими кругами тот процесс разрушения, который внесла Евсекция на еврейскую улицу»609. Председателем суда был сионист И.А. Тривус. Свидетели – «еврейский учитель Н.Я. Добрим», «сионист д-р М.С. Лурье» и «Д.И. Либерман (погромленный)» предъявляли евсекам ставшие к тому моменту стандартными обвинения. Первое из них совпадало с обвинением, брошенным «Социалистическим вестником» советской власти: Евсекция мешает организации еврейской самообороны от погромов, вербуя евреев в Красную Армию. Евсекцию обвиняли также в разгроме образования на иврите и еврейских общественных организаций, в судебном преследовании сионистов610. В защиту Евсекции И.Б. Шехтман, назначенный ее адвокатом, смог сказать лишь, что «добрых 2/3 инкриминируемых Евсекции деяний не могут быть вменены ей в специфическую ответственность. Они являются лишь применением на еврейской улице общей политики сов[етской] власти»611.

В начале 1920-х годов Берлин воспринимался как сионистская столица – он и был ею. Через Берлин пролегал путь многих сионистов в Палестину612. По поводу перевода организации «Ѓе-холуц» («Ѓе-халуц») из Вены в Берлин «Рассвет» писал: «в настоящее время в Берлине сосредоточивается огромное большинство сионистских учреждений, и переведением “Гехолуца” в Берлин будет облегчена совместная с ними работа, в то время как Вена теряет свое значение сионистского центра»613. Однако вскоре и Берлин потерял этот статус; в мае 1924 года завершается берлинский период «Рассвета»; в декабре того же года издание возобновляется в Париже, новой столице русско-еврейской эмиграции.

В 1921 году в Берлине был создан Союз еврейских общин Пруссии (Landesverband der jüdischen Gemeinden in Preussen); по словам С.М. Дубнова, это был «первый опыт централизации автономных общин в ассимилированном немецком еврействе». В 1925 году на выборах в Союз были выдвинуты кандидатуры «от восточных евреев»: Я. – В. Лацкий-Бартольди, М.Н. Крейнин, М. Соловейчик614. Русские евреи, жившие в Германии, принимали участие во всеевропейских конференциях помощи еврейским беженцам и жертвам погромов, в том числе во Всемирной еврейской конференции помощи (Jüdische Welthilfskonferenz) 1924 года615, в конференции 1927 года в Цюрихе, созванной с целью «преобразования парижского Комитета еврейских делегаций в смысле усиления его деятельности по защите гарантированных международными трактатами прав еврейских национальных меньшинств»616, и в созданном по ее итогам Совете по защите прав еврейских меньшинств (Council for protection of the rights of Jewish minorities). В 1928 году в Берлине состоялось заседание исполнительного комитета (экзекутивы) Совета617. На цюрихской конференции кроме политических вопросов обсуждался вопрос о языках, на которых должно вестись преподавание в еврейских школах, и разгорелась дискуссия между идишистами и гебраистами618.

Берлинские споры: евреи и русская революция