Отпевание происходило в японском храме Шинто, куда нас перевезли на катере через рейд. В присутствии французского консула, губернатора Нагасаки, полицмейстера и роты с военного японского корабля три их священника по обряду Шинто стали отпевать наших матросов, говорили речи, содержание которых я узнал через переводчиков. И только на могиле я отпел своих солдат, надев епитрахиль и ризу, добытые в русской часовне, поверх японского костюма. После панихиды сказал также речь по-русски, ее перевели японцам, они, видимо, остались довольны. В Нагасаки я пробыл девять дней в ожидании парохода и все с бумагой на ноге. И все это время тайная полиция не оставляла меня ни на минуту. При отъезде в Шанхай мне дали 35 рублей на билет. В Шанхае, к моему несчастью, все меня принимали за японца: я происхожу из северных инородцев – якутов, и тип мой мог ввести в заблуждение. Встреча с адмиралом Рейценштейном, попавшим сюда на “Аскольде”, прекратила мои мытарства. Ему я передал свое донесение, а в местных английских газетах с моих слов написали правду о “Рюрике”. 19 сентября я выехал из Шанхая, а 7 октября был уже в Петербурге».
Комментарии к схемам боя в Корейском проливе 1 августа 1904 года
Схемы составлены авторами на базе известных описаний боя с учетом данных из вахтенных журналов кораблей-участников. Русская и японская официальные схемы за основу браться не могли, так как в них имеется большое количество противоречий. Кроме того, русская схема не соответствует русскому же описанию боя, составленному в штабе Иессена, обе карты сражения – и наша, и неприятельская – дают неверные представления о скоростях сражающихся отрядов. В отдельные моменты официальные схемы даже утрачивают связь предыдущих событий с последующими в бою. Поэтому мы считаем необходимыми некоторые комментарии.
Вероятный вид со стороны японцев на русский отряд после 5:25