Русско-японская война 1904–1905 гг. Секретные операции на суше и на море

Миссия Гартинга закончилась в середине ноября 1904 г., вскоре после того, как подведомственный ему район благополучно миновал отряд капитана 1-го ранга Л.Ф. Добротворского, составленный из кораблей эскадры, по тем или иным причинам задержавшихся в Либаве. В общем, свою задачу Гартинг успешно выполнил, что он с законной гордостью и констатировал в своем итоговом докладе в Департамент полиции, одновременно заметив, что не только уложился в смету, утвержденную Морским министерством, но и сэкономил казенные средства, в общей сложности потратив на свою «агентуру» менее 125 тыс. рублей. Свой итоговый финансовый отчет он позднее представил в Главный морской штаб, который его и утвердил211. Уезжая из Копенгагена, Гартинг передал часть своей агентуры здешнему российскому военному атташе полковнику Алексееву, а сам вернулся к месту основной службы – в Берлин.

Как безусловно успешную его скандинавскую миссию оценили и в Петербурге. По ее итогам Гартинг получил щедрое денежное вознаграждение, вскоре был повышен в чине и в начале 1905 г. назначен начальником IV секретного отделения Особого отдела Департамента полиции. В том же 1905 г. он стал заведующим Заграничной агентурой Департамента, возглавив, таким образом, одно из ключевых подразделений российской тайной политической полиции. «Считаю приятным для себя долгом поставить Вас в известность, – писал ему в Берлин 20 декабря 1904 г. директор Департамента полиции Лопухин, – что по всеподданнейшем докладе Морским министерством 13 сего декабря его императорское величество соизволили разрешить выдать Вам денежное вознаграждение в размере 10 000 рублей за успешное и вместе с тем экономное исполнение столь тяжелой и сложной задачи по организации охраны пути следования 2-й эскадры флота Тихого океана … Вместе с сим и.д. начальника Главного морского штаба контр-адмирал Вирениус просил передать Вам искреннюю его признательность за успешное ведение порученного Вам дела и то предупредительное отношение, с которым Вы шли всегда навстречу желаниям Морского министерства»212.

По представлению Гартинга, 25 его агентов шведов, немцев и норвежцев были награждены российскими орденами или получили ценные подарки «из кабинета его величества». Награждение его агентов-датчан прошло по ведомству Ламздорфа – на этом специально настоял Извольский. Не был забыт и консул Березников. Когда в апреле 1907 г. уже в чине статского советника он назначался вице-директором одного из департаментов МИД, особое внимание было обращено на его заслуги тех лет.

В позднейших исторических сочинениях нередко утверждалось, что своими сообщениями Гартинг по старой провокаторской привычке намеренно вводил в заблуждение петербургское начальство и этим фактически спровоцировал обстрел эскадрой Рожественского английских рыбаков. «Эскадра, – писал Н.В. Новиков, – попала во власть провокации». Согласно этой же точке зрения, скандинавские агенты Гартинга, его сторожевые корабли, «а с ними и суммы, издержанные на их содержание», имели «реальное значение» лишь в его отчетах213. В статье, опубликованной в 1935 г. в эмигрантских «Последних новостях», публицист А. Лукин вполне соглашался с выводами своего советского коллеги: «вокруг эскадры сплошной туман провокации», все сообщения Гартинга «являлись сплошной и наглейшей фальсификацией агентов охранки» и т.п.214 Предоставляем читателю судить, мог ли Гартинг в описанных условиях желать и имел ли возможность поступать таким образом, и чем для него могли закончиться подобные «шалости». Нелишне обратить внимание и на то, что «гулльский инцидент» произошел далеко за пределами зоны ответственности его «охранной» службы и спустя несколько дней после выхода эскадры из нее. Если и обвинять кого-либо в «приведении адмирала Рожественского в нервное состояние», то одним этим полицейским чиновником ограничиться никак невозможно.

Происшествия в Северном море

Утром в четверг 7 (20) октября 1904 г. к датскому мысу Скаген, где эскадра остановилась, чтобы пополнить запасы угля, подошел транспорт «Бакан», возвращавшийся из похода по охране промыслов в Ледовитом океане. Его командир рассказал Рожественскому, что накануне ночью видел в море четыре миноносца, шедших под одними топовыми огнями, «чтобы их издали принимали за суда рыбаков». Адмирал передал это известие командирам кораблей эскадры и приказал еще больше усилить бдительность. За последний месяц это был уже четвертый известный ему случай, когда в районе балтийских проливов капитаны судов разных стран, смотрители маяков или рыбаки замечали какие-то миноносцы. Все они выглядели необычно и вели себя подозрительно: не имели флагов, а часто (в темное время суток) – и огней, стремились действовать скрытно, на запросы не отвечали, а при попытке приблизиться к ним поспешно удалялись. При этом по наводившимся справкам оказывалось, что военные суда сопредельных стран (Дании, Швеции, Норвегии и Германии) в эти дни либо находились в других местах, либо в море вообще не выходили.