Русско-японская война и ее влияние на ход истории в XX веке

Несмотря на различное отношение населения к корейскому вопросу[154], Япония добилась присоединения, которое рассматривалось как вопрос жизненной важности со времен Реставрации Мэйдзи. Кроме того, была создана «империя, в которой население выросло на 15 миллионов человек, а территория стала на треть больше, чем до присоединения Кореи» [Schmid 2000: 951], и появились возможности для дальнейшей экспансии в Маньчжурию, поскольку проживавшие там корейцы-беженцы рассматривались как граждане Японии [Kitano 2004: 54][155]. Интерес Японии к конкретно этой части Китая также определит ее политику в отношении данной страны после окончания Русско-японской войны, в частности потому, что война, ставшая низшей точкой исторического развития за последние десятилетия, продемонстрировала, что Китай потерял статус великой и уважаемой восточноазиатской державы.

Китай

Китай также стал жертвой Русско-японской войны, в частности потому, что, по выражению Готелинд Мюллер, «иностранцы принимали решения и сражались за Китай и в Китае, который де-юре являлся суверенным государством, но де-факто не имел своего голоса и при этом был озабочен преимущественно уменьшением своих издержек. В те дни едва ли кто-либо за рубежом сочувствовал Китаю» [Muller 2013: З][156]. Хотя с точки зрения Китая эта война виделась лишь локальной катастрофой, произошедшей после опиумных войн, ее необходимо рассматривать как одно из поворотных событий, которое привело к Китайской революции 1911 года. Маньчжурия была не более чем северо-восточной периферией Китая, но то, что там развернулась война, а также то, что у Японии по окончании войны возникнут финансовые потребности, которые приведут к дальнейшему проникновению в регион, необходимо учитывать при оценке последствий войны для этой страны. Для Китая русская угроза на севере[157]сменилась, таким образом, японской угрозой на востоке.

Несмотря на то что Китай и Япония шли к модернизации разными дорогами, эти страны объединяло общее традиционное культурное наследие, а многочисленные представители интеллигенции обеих стран выступали за сотрудничество с целью недопущения доминирования западного мира в Азии[158]. Япония, однако, признавала опасность, которую представлял собой Запад для ее государственного суверенитета, и проводила быструю индустриализацию, чтобы преодолеть технологический и экономический разрыв, существовавший между ней и Западом в середине XIX века. В то время как Япония уже переняла военные технологии, стратегии и тактику у западных стран, Китай этому сопротивлялся. Это происходило потому, что, опираясь на традиционное мировоззрение, Китай и его правительство отказывались полагаться на помощь «варваров» [Hacker 1977: 49–50]. Прежде Китай был способен противостоять империалистическим державам и их экспансионистским амбициям, но война страны, когда-то обладавшей гегемонией, с Японией в 1894–1895 годах закончилась унизительным поражением[159]. Вследствие этих событий, как точно указывает Бартон К. Хакер,

некоторые официальные лица Китая против желания увидели причинно-следственные связи, ведущие от огнестрельного оружия и кораблей к угольным шахтам, чугунолитейным заводам и железным дорогам; от военных технологий к индустриализации; от западного оружия к вестернизации [Hacker 1977: 52].

Раздел Китая западными державами, Боксерское восстание и в особенности Русско-японская война не только повлияли на последствия Японо-китайской войны, но и показали слабость Китайской империи Японии, которая ранее верила в превосходство этой страны. Поскольку антагонизм между Россией и Японией вследствие ослабления положения Китая нарастал, легко проследить взаимосвязь между Японо-китайской и Русско-японской войнами. Более того, если бы Китай не ослаб, он мог бы противостоять экспансионистским амбициям России и Японии в регионе [Fujimura 1995: 269].

По мере нарастания напряженности США и другие иностранные державы стали подталкивать Китай к объявлению нейтралитета, поскольку вмешательство Китая с учетом условий англояпонского и франко-русского союзов могло привести к распространению войны на другие страны. Войну необходимо было локализовать в Маньчжурии, и правительство в Пекине было вынуждено согласиться с условиями Вашингтона и других западных столиц. Министр Японии в Китае Утида Косай (1865–1936) также советовал правительству Китая сохранять нейтралитет: