Русско-японская война и ее влияние на ход истории в XX веке

Затем Акаси организовал в Париже для Польской социалистической партии курсы по саботажу, с расчетом на то, что ее представители смогут в будущем повредить пути Транссибирской магистрали [Kujala 2005:267–268]. Однако результаты оказались ничтожными, поскольку пути легко ремонтировали или заменяли в течение одного дня. Поэтому курсы вскоре были закрыты [Akashi 1988: 38]. Тем временем Циллиакус разработал план конференции для оппозиционных групп в октябре 1904 года. В первые пять дней октября представители русских либеральных и социалистических революционеров, финских конституционалистов, польских националистов и польских социалистов встретились в столице Франции для обсуждения возможностей объединения своих действий с целью нанесения наибольшего урона царскому самодержавию [Akashi 1988: 39–41][182]. Они решили, что им следует сделать следующее:

– свергнуть самодержавие и восстановить конституционные права Финляндии;

– заменить самодержавный царский режим демократическим правительством, избранным путем всенародных выборов;

– принять идею национальной самоидентификации [Kujala 1988: 126].

Польские социалисты хотели для Польши независимости, польская Национальная лига, напротив, требовала только политической автономии. Парижская конференция обернулась успехом для Циллиакуса, но из-за зависти и конкуренции между отдельными членами оппозиционных групп за возможность представлять нацию и за влияние скоординировать действия оказалось невозможно.

Кровавое воскресенье

В результате продолжительной войны стало очевидно плохое состояние российских армии и флота; кроме того, усилилось экономическое давление на русское население. Рабочие Путиловского завода страдали от плохих условий труда, и священник Г. А. Гапон (1870–1906) начал организовывать этих бедных людей вокруг себя. Рабочие обсуждали войну и начинали осознавать свою собственную нищету, им казалось, что в ней напрямую виновато правительство, тратившее на далекую войну больше, чем на собственный народ. Гапон ясно описывал ситуацию: «Как мало нужно, чтобы утешить этих страдальцев. От одного доброго слова лица их светились благодарностью и надеждой. <…> Полное отсутствие прав, как личных, так и общественных еще сильнее увеличивает ожесточение рабочих» [Гапон 1926: 74]. Эта проблема была для рабочих очевидна: «Каждый стоящий на более высокой ступени, имеет право неограниченного угнетения своих подчиненных» [Гапон 1926: 74].

После того как в декабре 1904 года были уволены четверо членов профсоюза, рабочие Путиловского завода начали забастовку с требованием предоставить им больше прав [Гапон 1926: 79][183]. Гапон надеялся, что такое давление сработает, в особенности потому, что директорам было необходимо, чтобы производство работало на правительственный заказ для снабжения фронта в Маньчжурии. Символично, что забастовка началась одновременно со сдачей русской армией Порт-Артура. Вслед за падением дальневосточной крепости остановилось сердце центра русской индустриализации. Гапон знал, что эту забастовку можно использовать для давления на правительство; ему показалось, что сдача Порт-Артура – это хороший повод для его движения, чтобы начать действовать. Следовательно, священник решил передать требования рабочих напрямую царю. Он пригласил революционные партии присоединиться к подающим петицию рабочим; шествие к дворцу самодержца с целью достижения мирных изменений было запланировано на 22 января 1905 года. Гапон велел участникам принести портрет царя, чтобы подчеркнуть «миролюбивый и пристойный характер» демонстрации [Гапон 1926: 92].