Первые волнения произошли в связи с народным гневом, вызванным условиями мирного договора, заключенного с Россией. В парке Хибия был созван массовый митинг против действий правительства, но полиция Токио закрыла ворота и попыталась воспрепятствовать тому, чтобы люди там собрались. Муниципалитет выступил против действий полиции, и ворота наконец были открыты, собралась большая толпа, люди голосовали за резолюцию, в которой говорилось о том, что нация унижена, а также осуждались условия, на которых был заключен мирный договор. Толпа скорее была серьезна в своих намерениях, чем в гневе, поэтому полиция вела себя сдержанно. Со временем толпа организованно разошлась. Однако позже люди вновь попытались собраться у театра «Синтоми», и полиция их разогнала. Затем часть толпы ушла к правительственному органу «Кокумин симбун» и стала кричать. В дверях здания появились три сотрудника [Sic!] газеты с мечами в руках, отразили нападение, после чего полиция разогнала толпу. Казалось, что беспорядки закончились, когда неожиданно часть толпы стала штурмовать здание, кидать камни и ломать оборудование. <…> В Осаке и Нагое прошли подобные митинги, на которых, не стесняясь в выражениях, требовали отставки правительства. Общее настроение в стране, кажется, было на стороне протестов, но также очевидно, что большинство примет результат мирной конференции, каким бы разочаровывающим он ни был[238]
.Американский дипломат Генри Уиллард Денисон (1846–1914), бывший юрисконсультом японской делегации в Портсмуте, объяснил позицию Японии по окончательному соглашению следующим образом: