Русско-японская война и русская революция. Маленькие письма (1904–1908)

Все дело ведь в первом ударе, в его «внезапности». Не будь этого, не было бы многого, что случилось с нашей эскадрой Тихого океана. И надо признать, что она все-таки сыграла большую роль, несмотря на страшные удары. Покойный адмирал Макаров сделал все, что зависело от напряжения всех его сил, напряжения, которого мы еще не знаем во всей его целости, во всей муке. На памяти его не может лежать ни малейшего упрека, не потому, что он так трагически погиб, но потому, что он сделал чрезвычайно много уже тем, что дал два месяца для передвижения русской армии. Он заслужил и перед родиной и перед нашей армией, и его имя не только во флоте, но и в армии будет почитаться, как имя одного из талантливейших и благороднейших русских людей.

Он командовал тем флотом, какой застал. А это был поврежденный флот и мы, как не специалисты, не можем даже представить себе ни этих повреждений, ни степени подготовленности флота к активной борьбе. Он и учил, и защищал, и показывал готовность к бою. Он был мучеником своего положения и его гибель — поворотная точка для реформы нашего флота, как флота великой державы, это memento Carthaginem, помни Карфаген.

Помни Макарова!

Перед домом морского министерства когда-нибудь поставят обелиск с надписью:

Помни Макарова!

13(26) апреля, №10097

CDLXXXI

К соглашению с Англией.

Выписываю несколько строк из полученного мною на днях письма из Портсмута. Автор письма носит нерусскую фамилию. Пробыл он три года в Англии и Шотландии и, по-видимому, занимается преподаванием русского языка. Он, по его словам, не политик; он думает, что «все вопросы между народами могут быть решены добросовестными соглашениями без всяких войн». Он считает соглашение России с Англией, где «ненависти» к русским он нигде не заметил, и «желательным, и выгодным, и своевременным, и возможным».

Вот эти строки:

«Вчера я пошел на лекцию. Читали о России. Председательствовал человек, который меня знает лично. Город Портсмут не велик, я здесь, кажется, единственный русский, и меня, по-видимому, знают многие. По окончании чтения, в котором не только не было признаков ненависти, а слышалась даже комплиментарная нотка, председатель сказал краткую речь, и просил публику встать, а таперам велел сыграть русский народный гимн. Может быть, он это сделал так ввиду моего присутствия, но он это сделал».

Автор этих слов приложил русское письмо к нему английского офицера, его ученика, трактующее о русской грамматике и русской литературе. В этом письме есть следующие, сочувственные нам строки, которые привожу с соблюдением правописания подлинника:

«Примите пожалуйста от меня самые крепчайшие соболезнования для страшного несчастия которое ваших соотечественников разбивало.

Избави Боже Вы имели каких-нибудь родственников или дружьев на несчастном корабле».

Я очень благодарен моему случайному корреспонденту за его сведения и английскому офицеру за его «соболезнование». Никогда я не думал, что англичане относятся к нам «с ненавистью». Я не могу понять: за что им нас ненавидеть? Я один из тех русских людей, которые вообще не верят в ненависть к нам Западной Европы. Она считает себя слишком высоко стоящей, чтоб нас ненавидеть. Эта Европа просто смотрит на славян и русских в том числе, как на низшую расу и относится к нам с чувством снисходительности и вежливого высокомерия. Эта раса живет, мол, западной наукой и просвещением, но никак просветиться вполне не может. Отчасти потому, что славянские государства появились гораздо позднее государств Западной Европы, отчасти от суровых условий, например, русской физической природы, далекой от той благодатной, солнечной природы с ее теплым океанским течением, которою пользуется Западная Европа. В нас, русских, подозревается, кроме того, присутствие финской и монгольской крови, и нас легко объединяют с желтой расой. Если Япония является мстительницей за Азию, которую Западная Европа поглощает с моря, а Россия — с сухого пути, то борьба России с Японией, как бы борьба племен, очень между собою близких и одинаково далеких от Западной Европы. Западная Европа брала Россию в свои союзники, как военную силу, для подавления его (?) владычества. Европа давала России некоторую волю расправляться с Турцией и Персией, но и сама не жалела средств для подавления России, например, в севастопольскую кампанию. Не зазнавайся, мол. Полу-Европа, полу-Азия, Россия давала Европе сырье, а Азии — полученное из Европы просвещение и таким образом стала соперничать в Азии с госпожой просвещения очень серьезно. Разве отсюда «ненависть?».. Не делая себе никаких иллюзий, я думаю, что Россия для Европы, по крайней мере, для ее официального, правящего мира, только военная держава и только как с военной державой с нами и считаются. Это необходимо нам помнить и считать наше военное значение в высокой степени важным.