Русско-турецкая война 1686–1700 годов

7 мая были допрошены еще двое крымских татар, Агметко Чумалеев («черной татарин» из крымской «деревни» Кок-Сакал, располагавшейся недалеко от Перекопа, ныне не существует) и Аджачко Кочекаев («черной татарин Карасовского уезду деревни Копчаки»). Согласно речам пленных, их отряд из 36 человек (по сведениям Кочекаева — 33 человека) во главе с Тювень-агою был отправлен калгой и нураддином 3 мая «для проведывания войск царского величества, где они ныне». 5 мая «о полудни», съехав с пути, татарские всадники «поехали… к воде поить лошадей» на Горьких Водах. Здесь «внезапну напали на них руские люди, которых им показалось тысячь с пять и болши, и они де убоясь их, от них побежали, а те де руские люди за ними гнали», взяв трех пленных (остальным удалось уйти). При этом Кочекаев отбивался: «учинил с ними бой и они де ево ранили из ручницы в подпазуху и, раня, взяли ево в полон»[728].

Оба пленника подтверждали зимовку ханского двора «в Белогородчине», а также сообщали о прибытии нураддина и калги в Перекоп в первой половине апреля (хану в Крым якобы не разрешал выехать султан). Они расположились, не доходя 10 верст до перешейка, и были заняты мобилизацией войск, которых на данный момент уже насчитывалось (без учета белгородских татар) якобы больше 100 тыс. человек, включая тех, «которые ис Крыму к ним высланы… и с теми, которые с ним же ис Перекопи вышли с перекопским Шан-Гиреем салтаном». По сведениям Агмета, около 12 дней назад калга и нураддин «послали от себя семеней да писарей в Крым для высылки ис тритцати из дву городовых и волостных уездов всех воинских татар, а в кождой по писарю да по семеню и приказали им чтоб они выслали их тотчас, а хто будет выслан, тех бы имена те писари записывали». Однако мобилизация проходила туго: «И татаровя служивые тем высылщиком сказали, что им ныне, не видя московских войск никакова наступления, ехать за Перекопь и проедатца в степи не для чего, а как де будет подлинная ведомость о московских войсках и они де все станут на указном месте того часу, на которой срок будет им назначено». Одной из причин трудностей со сбором войска было то, что «многие татаровя от прежних в Крыму хлебных недородов и з голоду розбрелися многие в Белогородцкую орду».

Калга и нураддин уже знали, что русские войска добрались до Конских Вод, однако не имели точной информации о дальнейшем маршруте их движения — пойдут ли они под османские крепости на Днепре или прямиком на Крым. В случае, если царские войска «пойдут прямо к Перекопи на Молочные Воды и они де хотели встретить у Молочных Вод, а буде те войска пойдут под Шахкермен (Ислам-Кермен. — Авт.) и они де хотели встретить в ближних местех, чтоб тех войск под Шахкермен не допустить». В последнем случае в Ислам-Кермен планировалось «для помочи и осадного сиденья» прислать отряд из Гезлева.

Нахождение Селим-Гирея в Белгородской орде А. Кочекаев объяснял приказом султана, который опасался наступления австрийских войск на Софию. Тем не менее хан намеревался выехать в Крым с 15 тыс. белгородской орды по первому известию о приближении к нему армии Голицына, чтобы «свой юрт… оборонять». И Кочекаев, и Чумалеев считали, что Селим-Гирей сможет «из Белогородчины поспеть в Перекопь» за 4–5 дней. Собственно, 2 мая, получив вести от пленных о приходе русского войска, калга и нураддин послали к хану «нарочно», требуя, чтоб он шел в Крым «немедленно». Посланец должен был приехать к Селим-Гирею 6 мая, соответственно, у Перекопа хана ждали к 11–12 мая[729].