Русско-турецкая война 1686–1700 годов

Весной большой татарский отряд приходил в Чугуевский уезд под Змиев, Лиман, Терловое и др. Степнякам удалось отогнать стада и захватить в плен около 2 тыс. человек[1099]. Организовать действительно масштабный поход на российские и украинские земли татарам в 1691 г. было сложно, так как в руководстве Крымского ханства началась чехарда. За короткий период на престоле сменилось три хана: Селим-Гирея в 1691 г. сменил Саадет-Гирей III, на место которого в том же году пришел Сафа-Гирей, в 1692 г. его сместили, и на трон вновь вернулся Селим-Гирей[1100].

Гетман Мазепа с самого начала своего правления (1687 г.) поддерживал официальную русскую политику по продвижению на юг, выразившуюся в первую очередь в сооружении крепостей на р. Самаре. В связи с этим отношения гетмана и запорожцев складывались не лучшим образом. Состоявшийся в 1691 г. побег гетманского канцеляриста Петра Иваненко (Петрика) на Сечь привел к дальнейшему ухудшению ситуации. Петрик, выдвигавший лозунги борьбы против «московской власти» на Украине, сумел привлечь на свою сторону некоторое число казаков. Но еще более серьезной поддержкой ему удалось заручиться в Крыму[1101]. Все это стало очевидной угрозой позициям России в нижнем Поднепровье, с перспективой не только отпадения Запорожской Сечи под власть Крыма или Польши, но и ликвидацией созданных в 1688 и 1689 гг. русских форпостов на Самаре — Новобогородицка и Новосергиевска. Движение Петрика поэтому стало составной частью, причем достаточно важной, оборонительного периода Русско-турецкой войны 1686–1700 гг. на днепровском театре военных действий. В частности, Новобогородицк уже достаточно скоро, летом 1692 г., подвергся атаке крупных сил Петрика и крымского ханства (см. об этом выше, с. 262–265).

Очередные признаки недовольства запорожцев проявились в феврале 1691 г., когда стольник А.А. Чубаров привез в Сечь государево жалованье. Казаки негодовали на его малый размер. Однако звучали и другие обвинения: «пришли к нам москали, велят нам с турком воевать, а сами с ними мирятся»[1102]. Казаков беспокоили как дипломатические пересылки Москвы с Крымом, так и то, что не имелось каких-либо известий о времени выступления против врага московских войск[1103]. Главная же причина разлада заключалась в информации, которую привез в Запорожье Петрик. Он сообщил казакам сведения, компрометировавшие гетмана и Россию в глазах казацкой вольницы. В письме запорожцам от 25 апреля Мазепа утверждал, что привезенные Петриком вести о мирных переговорах с Крымом за их спиной являются ложью, и просил выдать беглеца[1104]. Однако казаки гетману не верили.

В ходе продолжавшейся переписки запорожцы перечисляли свои «обиды», упоминая постройку Новобогородицка. На это Мазепа отвечал, что государи в своей державе делают то, что считают нужным[1105]. Колеблющиеся казаки интересовались у Мазепы о походе в текущем году на Казы-Кермен, предлагая диверсию. Согласно плану, запорожцы должны были заключить с татарами перемирие и пройти мимо днепровских городков, а после нападения московских войск на Казы-Кермен — разорвать перемирие и атаковать противника[1106].

Тем временем к Мазепе пришли донесения, будто бы запорожцы сносятся с Крымом, а Петрик желает идти войной на Украину[1107]. Гетман сообщал в Москву о том, что отсутствие наступательных действий со стороны государевых войск подталкивает запорожцев к переходу на службу Речи Посполитой. Чтобы этого не происходило, необходимо разрешить казакам заключить перемирие с татарами и заняться промыслами. Российское правительство разрешило гетману тайно сообщить запорожцам, что в Москве согласны с заключением запорожцами временного перемирия[1108]. В итоге сечевики вновь заключили соглашение о прекращении боевых действий с турками и татарами, направив на государево имя письмо с извинениями за перемирие без «царского указа»[1109]. Несмотря на это, отдельные запорожцы продолжали воевать на стороне Москвы. 16 августа 1691 г. Гаврила Пуленко «с товарыщи» получили государево жалованье за то, что они продолжали «воинский промысел» и привезли в Москву языка[1110].