Читаем Русско-турецкая война 1686–1700 годов полностью

Донские казаки начали боевые действия против турок еще до прихода основных сил. В начале марта они посылали 260 человек конницы «под нагайские улусы», а в конце марта отправили «войска на море в судах»[1573]. В апреле донские казаки и калмыки вновь ходили для захвата языков «на нагайскую сторону под азовские шляхи». В этом походе они пленили 6 турок и татар[1574].

15 мая морской караван пришел под Черкасск, а 18 мая суда подошли к Сергиеву[1575]. К этому времени стало известно, что 250 донских казаков под командованием Леонтия Поздеева выходили в море, обнаружили там два турецких корабля и попытались их захватить. Сделать это не удалось, поскольку казаки не смогли влезть на высокие борта судов. Донцы попытались прорубить борта кораблей, однако были вынуждены отступить, поскольку в них стреляли и бросали камни. Один казак погиб и трое получили раны[1576].

Важные сведения о дальнейшем развитии событий узнаем при обращении к дневнику Гордона. 19 мая в Сергиев пришло сообщение о том, что на рейде под Азовом стоят два турецких корабля. Петр предложил захватить их. Было решено, что царь на галерах и донские казаки атакуют вражеские суда. В случае же, если турки попытаются оказать помощь кораблям, Гордон должен был выступить против них с тремя полками. В поход к морю отправились 9 галер, а также казаки на 40 лодках (800 человек) во главе с атаманом Фролом Минаевым[1577].

Судя по дневнику морского каравана, утром 19 мая нападавшие стали в устье впадающей в Азовское море донской протоки Малой Котюрмы[1578]. Однако в море суда не вышли. В письме Ф.Ю. Ромодановскому царь объяснил это тем, что «за мелиною (мелью. — Авт.) на море галерам вытить было невозможно»[1579]. Петр вместе с казаками вышел на разведку и с Каярского (Караярского) острова наблюдал за турецким флотом, в состав которого входило не менее 9 кораблей. Значительное число небольших галер шло к Азову с войсками и артиллерийскими боеприпасами[1580].

Казаки остались следить за выгрузкой, а галеры Петра вечером 20 мая вернулись к Сергиеву. На следующий день царь рассказал Гордону, что «побывал на море и видел около 20 парусных галер и кораблей и очень много легких судов; он нашел неудобным отважиться против них и приказал галерам вернуться»[1581]. Таким образом, битва состоялась без участия царя, Лефорта и построенного по европейским образцам флота. Любопытно, что позднее из-под пера Н. Витсена вышли выдуманные описания личного участии царя в атаке на турецкий флот[1582].

Низкий уровень воды осложнял высадку турецких войск и выгрузку припасов. Орудия и запасы оставались на судах «для того, что де была вода мелкая, суды не пошли»[1583]. Это сделало положение турок уязвимым для внезапного удара. Прибывших из-за моря янычар перевезли на побережье за Кагальник, откуда они добрались в Азов на телегах[1584]. Стоящие на рейде корабли остались без достаточной охраны. Это дало находившимся в засаде казакам шанс нанести внезапный удар.

Картину состоявшегося 20 мая сражения можно восстановить, опираясь на написанное уже по итогам морского боя письмо Петра I князю Ф. Ю. Ромодановскому, «Сказание о взятии города Азова», а также на официальное описание сражения, которое было послано по дипломатическим каналам в Варшаву и Вену. К началу сражения на рейде Азова стояло уже 13 турецких морских кораблей. Поскольку из-за мели они не могли подойти близко к берегу, то выгрузку боеприпасов и снаряжения производили на 13 тунбасах (небольших грузовых судах) под охраной 11 ушколов (малых парусно-гребных судов) с янычарами на борту.

Тунбасы первыми подверглись атаке казаков. 9 тунбасов удалось сжечь, предварительно разграбив. По поводу захваченных тунбасов в источниках существует расхождение. В письме царя говорится, что захватили и привели один тунбас, а в официальном сообщении за рубеж и «Сказании» — два. Остальные тунбасы ушли к стоявшим на рейде кораблям. Преследуя турок, казаки атаковали и их. Из 13 морских кораблей один был сожжен. По поводу еще одного источники приводят различные сведения. В письме Петра говорится, что турки затопили его при уходе от Азова; в других источниках — что его пустили на дно сами казаки из-за невозможности увести в Дон. На тунбасах было захвачено 26 пленных, 85 бочек пороха, 300 бомб, 5 тыс. гранат[1585]. Сбором трофеев после победы занялся Гордон со своими людьми[1586]. О первой победе под Азовом в морском караване, стоявшем под Сергиевым, узнали 21 мая, когда был дан салют в честь разгрома турецкого флота[1587].

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!
1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!

40 миллионов погибших. Нет, 80! Нет, 100! Нет, 150 миллионов! Следуя завету Гитлера: «чем чудовищнее соврешь, тем скорее тебе поверят», «либералы» завышают реальные цифры сталинских репрессий даже не в десятки, а в сотни раз. Опровергая эту ложь, книга ведущего историка-сталиниста доказывает: ВСЕ БЫЛО НЕ ТАК! На самом деле к «высшей мере социальной защиты» при Сталине были приговорены 815 тысяч человек, а репрессированы по политическим статьям – не более 3 миллионов.Да и так ли уж невинны эти «жертвы 1937 года»? Можно ли считать «невинно осужденными» террористов и заговорщиков, готовивших насильственное свержение существующего строя (что вполне подпадает под нынешнюю статью об «экстремизме»)? Разве невинны были украинские и прибалтийские нацисты, кавказские разбойники и предатели Родины? А палачи Ягоды и Ежова, кровавая «ленинская гвардия» и «выродки Арбата», развалившие страну после смерти Сталина, – разве они не заслуживали «высшей меры»? Разоблачая самые лживые и клеветнические мифы, отвечая на главный вопрос советской истории: за что сажали и расстреливали при Сталине? – эта книга неопровержимо доказывает: ЗАДЕЛО!

Игорь Васильевич Пыхалов

История / Образование и наука
1917 год: русская государственность в эпоху смут, реформ и революций
1917 год: русская государственность в эпоху смут, реформ и революций

В монографии, приуроченной к столетнему юбилею Революции 1917 года, автор исследует один из наиболее актуальных в наши дни вопросов – роль в отечественной истории российской государственности, его эволюцию в период революционных потрясений. В монографии поднят вопрос об ответственности правящих слоёв за эффективность и устойчивость основ государства. На широком фактическом материале показана гибель традиционной для России монархической государственности, эволюция власти и гражданских институтов в условиях либерального эксперимента и, наконец, восстановление крепкого национального государства в результате мощного движения народных масс, которое, как это уже было в нашей истории в XVII веке, в Октябре 1917 года позволило предотвратить гибель страны. Автор подробно разбирает становление мобилизационного режима, возникшего на волне октябрьских событий, показывая как просчёты, так и успехи большевиков в стремлении укрепить революционную власть. Увенчанием проделанного отечественной государственностью сложного пути от крушения к возрождению автор называет принятие советской Конституции 1918 года.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Димитрий Олегович Чураков

История / Образование и наука