Русско-турецкая война. Русский и болгарский взгляд, 1877–1878 гг.

Гимнастические общества, пустившие свои ростки почти незаметным образом, с каждым днем развивались и расширялись по всей области. Когда же центральная власть, особенно генерал-губернатор Восточной Румелии генерал Столыпин, начала им покровительствовать и поощрять своими официальными действиями и распоряжениями, они стали казаться обязательными. Административные и окружные власти, еще недавно боявшиеся быть скомпрометированными, если станут явно помогать их развитию, стали соревноваться, кто окажет большую помощь. Поскольку гимнастические общества являлись плодом Берлинского договора, отделившего Южную Болгарию от Северной, множество умеренных болгар смотрели на них как на дружины бунтовщиков, готовящие противопоставить себя всей Европе, включая и Россию, подписавшую Берлинский договор и уже не желающую втягиваться в новую европейскую войну против страшной коалиции всех европейских государств. Нет сомнений, что при таком взгляде на гимнастические общества их основание и развитие было настоящим авантюризмом, но так, как они оформились, и при той цели, которую они себе ставили, они стали благородным средством защиты страны от новых потрясений. И когда генерал Столыпин взял их под свое покровительство, они перестали быть тайными карбонарскими обществами, готовящими бунт внутри страны или вне ее, а превратились в народную гвардию, целью которой являлась защита страны от внешнего нападения. То, что они послужили и во благо фактического изменения Берлинского договора, это неоспоримый факт, но последнее произошло благодаря тактичному руководству делами в области.

Военные маневры гимнастов

Дабы поощрить не только болгарскую молодежь, но и русских офицеров, участвовавших в обучении гимнастов, генерал Столыпин объявил, что желает видеть на маневрах под Пазарджиком всех гимнастов округа вместе с их учителями — взводными, ротными и дружинными командирами. В определенный день генерал Столыпин, сопровождаемый штабом 9-го корпуса, оказался на маневрах, которые представляли собой любопытное зрелище. Не могу точно определить число явившихся гимнастов, но их было между тремя и четырьмя тысячами человек. Все — в своих народных костюмах, но усердие, которое они продемонстрировали, было не меньшим, чем у настоящих солдат. Они были вооружены старыми ружьями. Поскольку при поступлении в гимнастические общества не проходят никакого медицинского осмотра, то некоторые из гимнастов имели слабое телосложение, внутренние недуги, которые при обыкновенном обучении в городе или в селе не проявлялись, но тут на маневрах при усиленной маршировке и беге к определенным для нападения позициям они выявились и привели к печальным последствиям. Я стоял близко к штабу и мог наблюдать все массовые движения гимнастов. Когда после нескольких дружинных движений был дан приказ бежать, несколько человек из гимнастов упали на вспаханные, но не засеянные поля. Сразу же к ним отправилась медицинская помощь, но двух из упавших уже нельзя было привести в сознание.

В Пловдиве, где заседала международная комиссия по выработке Органического устава и где возникла свора чуждых элементов, настроенных враждебно к болгарскому делу, разнесся слух, что на маневрах умерло около сотни человек, и это не от чрезмерного бега, а от неумения стрелять. После того должны были пройти маневры и в Пловдиве, чтобы убедить иностранцев, что гимнастические общества — свободная, но серьезная организация, которая может спасти страну от нашествия извне. Если оставить в стороне оба несчастных случаях, то пазарджикские маневры вышли удачными. Они показали самому населению, что оно может создать серьезную военную силу. До того гимнасты знали лишь, что тут и там обучаются какие-то люди, но когда они увидели, что только пазарджикский округ в первый раз без какого-либо принуждения смог дать около четырех тысяч вооруженных и обученных резервистов, в них укрепилось убеждение, что они — сила, что они уже не та невооруженная масса, которая бежала в Средну-Гору во время восстания.