Русское

Торговые связи Руси и в самом деле были весьма обширны. На всем протяжении водных торговых путей, объединяющих север и юг, – от северных прибалтийских лесов до степей по берегам теплого Черного моря – располагались фактории и даже крупные города. На севере важную роль играл Новгород. На середине водных торговых путей, в верхнем течении Днепра, находился Смоленск, а к западу от него – Полоцк. К северу от Киева располагался Чернигов, а южнее, образуя форпост на границе со степью, – Переяславль. Каждый из этих городов, как, впрочем, и многие другие, мог похвастаться тысячным населением. Примерно тринадцать процентов жителей Руси были купцами или ремесленниками – куда больше, чем в феодальной Западной Европе. Таким образом, по гигантской территории, где население жило охотой (охотясь старинными, дедовскими методами) или примитивным земледелием, были разбросаны многочисленные оживленные центры торговли, экономических союзов и товарно-денежной экономики. А правили ими главы торговых династий.

Итак, будущий сват расторг помолвку Иванушки со своей дочерью. Игорь, усмирив в душе обиду, надеялся, что встреча с товарищем по торговым делам изгладит разочарование. Уже давно он намеревался снарядить караван на юго-восток, по степным землям. Там, за полноводным Доном, где Кавказские горы спускаются из поднебесья к Черному морю, располагалось на полуострове Тамань древнее русское поселение Тмутаракань. А напротив Тмутаракани, на широком полуострове Крым, что выдавался в море в центре северного берега, простирались гигантские солончаки. В последние годы эту торговлю с Тмутараканью ослабило могущественное степное кочевое племя половцев. Однако, как сказал Игорь, «если мы сможем привезти большой груз соли, то в накладе не останемся».

Все складывалось неплохо. В начале лета они собирались привести несколько ладей, груженных солью, в маленькую факторию и крепость Русское на окраине степи; там у его товарища был склад. Оттуда и отправится караван под охраной вооруженных конников. «Жаль только, я не смогу с вами пойти», – искренне заметил он.

А потом обратился к компаньону с просьбой, которая повергла того в смущение.

Человек, сидевший напротив него, был на несколько лет младше. Он был не так высок, как Игорь, но массивен – с тяжелым подбородком, крупным восточным носом, набрякшими веками и черными глазами. У него были густые черные волосы и черная борода, подстриженная широким клином, а на затылке, грозя вот-вот упасть, красовалась крохотная ермолка. Это был Жидовин Хазар.

Он принадлежал к странному племени. На протяжении нескольких столетий его предки, воинственный народ тюркского происхождения, царствовали на территории, что простиралась от пустыни на берегах Каспийского моря до самого Киева. Когда адепты ислама подчинили себе Ближний Восток и попытались перейти через Кавказские горы на великую Евразийскую равнину, именно могучие степные хазары вместе с грузинами, армянами и аланами смогли остановить их на горных перевалах. «Так что скажите нам спасибо за то, что Киев сейчас не исповедует ислам», – любил напоминать он своему другу Игорю.

Хазарское царство ушло в прошлое, но хазарские купцы и воины до сих пор курсировали по степи между Киевом и своими опорными пунктами в пустыне, а в Киеве существовала крупная хазарская торговая община, поселившаяся возле городских ворот, названных Жидовскими. Ни один из товарищей Игоря не мог бы снарядить караван и провести его по степи более умело, чем Хазар Жидовин, лишь ему, по мнению Игоря, это было под силу. В самом деле, Игорь полагал, что у его компаньона только один недостаток.

Хазар Жидовин исповедовал иудаизм.

Все хазары исповедовали иудаизм. Эту религию они приняли, когда, на вершине их могущества, правитель их решил, что примитивное язычество недостойно их нынешнего царского статуса. Поскольку халиф Багдадский исповедовал ислам, а император Константинопольский – христианство, то правитель степей, не желая предстать младшим, второстепенным союзником ни того ни другого, вполне разумно выбрал последнюю оставшуюся религию, предполагающую веру в единого Бога, и хазарские полководцы перешли в иудаизм. Вот потому-то Жидовин говорил и на славянском, и на тюркском языке и предпочитал писать на них, пользуясь древнееврейским алфавитом!

– Возьмешь с собой в поход моего младшего сына Иванушку?

Только об этом и просил его друг Игорь. Так почему же тогда хазар медлил с ответом? Ответ, впрочем, был совсем прост: брать Иванушку с собой Жидовин боялся. Слишком хорошо знал он мальчика.

«Ясное дело, – думал он. – Если на нас нападут половцы и он погибнет в схватке с ними – что ж, это понятно. Но я этого мальца знаю как облупленного. Все будет по-другому. Он чего доброго в реку свалится да утонет или еще как-нибудь пропадет по глупости. А вина на мне». Но все ж ответил уклончиво:

– Иванушка еще молод. Не взять ли мне лучше его братьев?

Игорь прищурился:

– Ты мне отказываешь?

– Конечно нет, – смутился хазар. – Если ты уверен, что этого хочешь…