Русское государство и его западные соседи (1655–1661 гг.)

В своей грамоте гетман снова приводил сведения о враждебной деятельности польских дипломатов и убеждал царя, что поляки будут затягивать переговоры, пока не будет заключен мир со Швецией, а затем возобновят войну[509]. Вместе с В.П. Кикиным гетман отправил также письмо Б.И. Морозову. Зная о влиянии боярина на своего воспитанника царя, Хмельницкий убеждал его, что «ляхам» верить нельзя, они «ныне на время примиритися хотят, а потом все земли на православную веру и на государство его царского величества побужати будут». Уже не довольствуясь сообщениями, которые могли бы подтолкнуть русских политиков к правильному решению, он в этом письме выразил открытое несогласие с русской политикой: нужно не начинать войн «со многими землями, а только ляхов воевать»[510]. Грамоты, отправленные с В.П. Кикиным, были получены в царской ставке 26 июня, посланцев гетмана царь принимал «в шатре» 6 июля. Судя по всему, предостережения Хмельницкого не были услышаны.

В конце июня 1656 г. гетман направил посольство во главе с сотником Р. Гапоненко для участия в переговорах. Посланцы должны были первоначально посетить царскую ставку, чтобы они от царя получили «указ, как ся имеет справливатися на съезде»[511]. Остается неясным, почему для участия в столь серьезных переговорах вместе с важными сановниками и России и Речи Посполитой были отправлены посланцы во главе с простым сотником.

Исследователи давно отметили и другую странность. Из всех сложных вопросов межгосударственных отношений в украинских предложениях был затронут лишь один. Гетман настаивал на том, чтобы король и паны рада принесли присягу, что не будут наносить никакого вреда Войску Запорожскому и не будут побуждать к таким действиям другие государства. Против этого в царской ставке не могло быть каких-либо возражений, тем более что подобное условие русское правительство по собственной инициативе поместило в наказы посольству Н.И. Одоевского.

Все другие предложения гетмана касались положения православных на территории Польско-Литовского государства. Гетман настаивал на том, чтобы уния была ликвидирована, а церковные имущества, находившиеся в руках униатов, «православным пущены были», чтобы православной церкви были возвращены и другие утраченные ею имущества и епископские кафедры. Православные священники должны были быть освобождены от налогов и подчиняться суду только своего епископа. Православная шляхта и мещане должны были получить свободный доступ к земским «урядам» и городским должностям. Православным должна была быть обеспечена свобода богослужения[512].

Одно из главных требований гетмана — о возвращении православной церкви утраченных ею имуществ — было зафиксировано уже в наказе посольству Н.И. Одоевского[513]. В ходе самих переговоров 22 августа, еще до получения предложений гетмана великие послы добивались и ликвидации унии, и свободного доступа православных к «урядам»[514]. Неудивительно, что, пересылая 13 сентября великим послам предложения гетмана, царь предписал, чтобы они «о тех статьях с полскими комисары… договор чинили»[515].

Вместе с тем отношение к разным предложениям гетмана было не одинаковым. Следовало категорически настаивать («стоять крепко») на том, чтобы православным была обеспечена свобода богослужения и чтобы православные священники были освобождены от налогов и подчинялись суду только своего епископа. Что касается свободного доступа православных к «урядам» и городским должностям, то об этом следовало «стоять как мочно».

Главными среди условий, предусматривавших решительное улучшение условий жизни православных в Польско-Литовском государстве, были требования ликвидировать Брестскую унию и вернуть православной церкви утраченные ею имущества. В этом отношении царь предписывал, если комиссары Речи Посполитой будут упорно возражать, «отложить до иных съездов»[516].

Эти указания позволяют уточнить представления о позиции, занятой царем и его советниками в ходе переговоров с Речью Посполитой к середине сентября 1656 г. Новый материал подтверждает предварительный вывод об обозначившихся поисках компромисса, об отходе от максималистской позиции, зафиксированной в «тайном наказе». Ради достижения главных целей — избрания царя преемником Яна Казимира и признания «Малой» и «Белой» России частью Русского государства — царь и его советники готовы были удовлетвориться минимальными уступками для православных на территории Польско-Литовского государства. Впрочем, решение поднятых вопросов лишь откладывалось, но не снималось с повестки дня. Поиски компромисса были налицо, однако мог ли такой компромисс удовлетворить правящие круги Речи Посполитой?